– Костя, он тебя молнией шандарахнул, что ли?

– Да! Черт, больно! Никита, я потом перезвоню.

И Захаров бросил трубку.

Я озадаченно покрутил головой.

Каких демонов они там творят?

Чутье прямо-таки вопило мне, что надо срочно вернуться в поместье и самому разобраться – в чем там дело.

Ну, ничего!

Разберусь с ректором и выведу своих бандитов на чистую воду!

Потап их учит прятаться в Тень! Интересно, как медведь их учит? Хотя, если он не стесняется пользоваться молниями, то процесс обучения наверняка идет быстро.

Я не выдержал и заржал в голос.

*****

Именно в этот момент из-за угла дома показались Ваня и девушки.

– Видишь? – торжествующе сказал Торопов Ане. – Смеется! А ты говоришь, что он ничего не придумал.

– Вот пусть и расскажет мне, – упрямо нахмурилась Аня. – А то напустил тумана, а сам хохочет.

Девушка с воинственным видом направилась ко мне.

Но меня больше интересовала Маша. Она шла чуть позади влюбленной парочки. На руках у Маши были резиновые перчатки.

– Никита Васильевич, можно я вам помогу? – спросила она, ничуть не удивившись трудолюбивому зеленому стеблю, который орудовал лопатой.

– Тоже любишь возиться в саду? – улыбнулся я.

– Очень, – призналась Маша. – У меня Дар Природы, разве вы не знаете? На нашей даче я сама все вырастила. Вы видели сосну у входа?

Я вспомнил толстое дерево, в которое чуть не врезалась машина студентов, собиравшихся сжечь дачу Лабуаля.

– Я посадила ее, когда мне было пять лет. Мой Дар только проснулся, и на следующее утро мы с дедушкой посадили эту сосну.

Маша улыбнулась воспоминаниям. Потом присела на корточки и принялась осторожно выбирать из вскопанной земли корни сорняков.

Девушка выглядела на удивление спокойной.

– Завтра на суде тебя будут допрашивать, – сказал я.

– Я знаю, – не поднимая головы, кивнула Маша.

– Обвинитель захочет, чтобы ты дала показания против своего дедушки. Он будет разговаривать с тобой очень жестко.

– Я ему не позволю! – с вызовом сказала Аня.

– Помолчи, пожалуйста, – мягко попросил я.

Аня негодующе фыркнула, но замолчала.

– Ты должна будешь честно рассказать все, что видела, – сказал я Маше.

– Хорошо.

– А еще обвинитель попытается выставить тебя соучастницей. Скажет, что это ты заманила Трубецкого на дачу.

– Но… это не я!

– Маша, послушай меня, это очень важно! Ты должна будешь рассказать правду о том, как познакомилась с Трубецким. Не пытайся свалить вину на него, рассказывай все так, как рассказала мне.

– Тогда ее деда казнят! – не выдержала Аня. – Вы что, не понимаете? Надо сделать виноватым Трубецкого, только тогда у Николая Степановича есть шанс!

Аня с подозрением уставилась на меня.

– Чего вы улыбаетесь?

– Хорошо смотришься, – усмехнулся я. – Прямо разгневанная валькирия!

– Думаете, у меня не хватит смелости сказать судьям все, что я думаю? Ошибаетесь!

– Отлично, – рассмеялся я. – Так и сделай.

– Что?

Глаза Ани стали круглыми от удивления.

– Завтра сядешь рядом со мной. Если обвинитель будет слишком наседать на Машу, я дам тебе знак. Устроишь скандал. Справишься?

Аня упрямо сжала губы.

– Даже не сомневайтесь! Я не дам подругу в обиду!

И тут в моем кармане завибрировал магофон.

Захаров опять звонит, что ли?

Я взглянул на экран и резко сказал Торопову:

– Уведи девушек, быстро! И сам уходи.

– Кто это? – требовательно спросила Аня.

Но Торопов обнял ее за плечи и почти силой повел к дому.

Магофон в моей руке продолжал трезвонить.

Я дождался, когда Ваня и девушки скроются из вида, и только тогда ответил на звонок:

– Слушаю вас, Сергей Васильевич!

– Добрый день, господин барон! – сказал ректор. – Как вы себя чувствуете? Вы так долго не отвечали, что я начал переживать за вас. Вы живы после встречи с моими призраками?