Здесь под термином «туранский» понимаются элементы азиатского происхождения, то есть «альпийской расы» популяции.

«Храбрый сын Япета!» – лат.

Вероятно, речь идет о сочинении «Против морали». – Прим. перев.

От combrox (мн. ч. – combroges); происходит от com и brox, brogos – «страны». Термин кимры, вероятно, возник лишь после саксонского вторжения, как название конфедерации галльских автохтонов на территории современной Великобритании. См. Arbois de Jubainville, R. celtique, 1898, 74.

L'origine des Ariens. Histoire d'une controverse. Paris, Leroux, 1892. Данный труд посвящен арию в этнографическом, а не антропологическом аспекте, то есть дискуссии о происхождении племени ариев – абстракции, созданной из этого типа. Книга содержит почти полную библиографию всех работ по лингвистике, этнографии, истории, имевшихся в наличии на момент ее выхода. Автор, в то время еще не имевший твердой точки зрения, в своей следующей работе (Le mirage oriental, Antropologie, 1893, IV, 539–578,699-732) примкнул к гипотезе европейского происхождения. Я советую прочесть данное исследование – по-настоящему впечатляющее и блещущее эрудицией.

Сложная тема европейского происхождения и долихоцефального белокурого арийского типа, вопрос арийской антропологии, уже освещалась многими авторами, чьи труды разобраны в работе Рейнаха. Эта тема восходит к Бальверу Литтону (Zanoni, 1842) и идет от Омалиуса д'Аллуа (В. Ac. De Belgique, 1848, XV, 549). Она предполагает, в какой-то мере, опровержение изначальной постановки вопроса и рассуждает так: раз ариец был длинноголовым и белокурым и раз длинноголовый блондин происходит из Европы – то, значит, в Европе следует искать истоки арийских племен. Тема, вновь поднятая Латтамом в 1851 г. в его предисловии к Германии Тацита, уже была не нова на момент своего блестящего развития Клемансом Руайе на Антропологическом конгрессе в 1872 г. и на Конгрессе антропологических наук на всемирной выставке в 1878 г. Начиная с этого момента главным действующим лицом становится Пенка, пропагандирующий гипотезу, согласно которой местом происхождения долихоцефальных блондинов и арийской цивилизации является Скандинавия. Главными работами Пенка являются: Origines aryacæ, Вена, Прохазка, 1883; Die Herkunft der Arier, Вена, Прохазка, 1886; Die arische Urzeit, Ausland, 1890, 741–744, 764–771; Die Entstehung der arischen Rasse, Ausland, 1891, 132–136, 141–145, 170–174, 191–195;Die alter Völker der östlichen Länder Mitteleuropas, Globus, 1892, LXI, n. 4–5; Die Heimat der Germanen,Mitt. Der Anthr. Geselschaft in Wien, 1893, XXIII, Heft 2; Zur Paläoethnologie Mittel– und Südeuropas, ib. 1897, XXVII, 19–52).

Впрочем, гипотеза скандинавской прародины до Пенка была поддержана Вилсером на заседании 29 декабря 1881 г. Археологического Общества Карлсруэ (Карлсруэ цайтунг, 22 января 1892). Вилсер опубликовал около 15 заметок по этому вопросу, последняя – Stammbaum der arischen Völker, Naturwissenchaftliche Wochenschrift, 1898, XIII, 361–364.

Прежде Вилсера Латтам в последние годы модернизировал свою гипотезу происхождения ариев из Центральной Европы. Он рассматривал ее как колыбель арийской цивилизации, а регион, в настоящее время скрываемый водами Северного моря, – как колыбель расы. Я беру эти сведения от Беддо – друга Латтама.

Среди авторов, которые рассматривают в качестве места происхождения ариев Центральную Азию (поскольку за истинных арийцев они считают брахицефалов) следует процитировать Уйфальви. На сегодняшний момент Уйфальви считает (и справедливо) самих брахицефалов как пришельцев новой волны в Центральную Азию. Таджики, столь похожие на наших брахицефалов, что Топинар считал их запоздалыми волнами миграций савояров, на самом деле являются племенем, переселившимся в Бактрию незадолго до нашей эры от пределов Армении. Уйфальви в своей недавней работе Les Aryans au Nordet au Sud de I'Hindou-Kouch (Paris, Masson, 1896) соглашается с гипотезой, связывающей европейское происхождение арийских племен и их длинноголовый белокурый тип.

Тэйлор (Origine des Aryens, tr. De Varigny, Paris, Bataille, 1895) поддерживает другую комплексную гипотезу, связывающую европейское происхождение цивилизации и языка ариев и их брахицефальный и финикийский тип. Его книга, полная антропологических ошибок, предназначается для наведения сведений по этнографическим и филологическим вопросам. В этой области, в которой Тэйлор является специалистом, L'Origine des Aryens является наилучшей и новейшей работой.

Я настоятельно рекомендую книги Рейнаха, Пенки и Тэйлора. Впрочем, на всем протяжении данной книги я буду развивать лишь те темы, по которым до сих пор нет специальных работ и которые вполне в курсе последних открытий. Это вовлечет меня в развитие более важных тем, отталкиваясь от менее важных, приведет к обобщенным очеркам по глобальным вопросам, но чтобы их развить в полной мере, мне бы потребовалось написать томов десять, и, к тому же, я предпочитаю не развивать тему, если она уже обсуждена до такой степени, что мне уже нечего сказать по ней. Эта книга потребовала слишком серьезных исследований, причем с нуля, чтобы кто-то смел требовать от меня урезать в ней мою задачу, отсылая читателя к известным источникам, в случае, если таковой в ней существует.

Никто никогда серьезно не поддерживал гипотезу азиатского происхождения темноволосых долихоцефалов, чье сходство с наиболее древними популяциями Запада неоспоримо. То же самое касается белокурых долихоцефалов, которых некоторые авторы «заставили произойти» с юга России, при этом не связывая их родственными узами с желтыми расами. По-другому обстоит дело с брахицефалами, которых долгое время считали прямыми родственниками Н. Scythicus – тартара, – брахицефала из Центральной Азии. Эта тема в то же время связана с теорией азиатского происхождения арийцев, сближенных некоторыми авторами с брахицефалами, а также с теорией Прюнера-Беи, который все первобытные популяции Европы, даже долихоцефалические, связывал с желтыми расами. Этот последний тезис неверен лишь отчасти. H. Spelœus определенно был очень близким родственником эскимоса, а эскимос имеет множество общих черт с желтыми, в частности кожа, которые на начальном этапе антропологии в прежние времена развивались быстрее других. Что делать было бы совершенно ошибочно – так это устанавливать родственную связь между брахицефалами Европы и Азии.

Монголоидные черты, которые иногда встречаются у «западников», легко объясняются случайными смешениями с отдельными монголоидами или китайцами, принесенными сюда различными обстоятельствами или вторжениями времен Средневековья. Эти черты обладают невероятной устойчивостью, и атавизм может заставить их проявиться спустя много поколений. Зачастую эти черты также обусловливают индивидуальную изменчивость, амплитуда которой гораздо больше, чем можно подумать.

Наши ультра-брахицефалы из Севенн и ультра-брахицефалы из восточной части Альп намного превосходят степень брахицефалии самых отъявленных монголов. Эта брахицефалия к тому же является единственной их общей чертой, наряду с тождеством черепного показателя, а оно, в свою очередь, не сопровождает ли тождество общих форм черепа?

Топинар, который лучше всех других изучил ультра-брахицефалов Восточных Альп, провел по данной теме отдельное исследование. Выводы его работы (Der europäische Mensch und die Tiroler, Meran, Pötzelberger, 1896) категоричны.

В пользу Топинара, представившего в своем исследовании эмпирический материал, основанный на исследовании 3600 здравствующих и 927 черепов, из которых 384 превышают показатель 85, я могу добавить свои данные, основанные на исследовании индивидов, число которых примерно сопоставимо с севенским. Я тоже никогда не встречал ни одного монголоида. Впрочем, могу дать ссылку на шифры двух моих работ по севенскому региону, которые уже вышли в печать: Materiaux pour l 'Antropologie de l 'Aveyron et Recherches sur 127 ultra-brachicefales de 95 á 100 et plus.

Больше я не нахожу монгольских типов среди древних брахицефалов, которых я мог видеть в разных музеях, к тому же тема недавно приняла но-вый оборот. Антропологические исследования в России, Восточной Сибири, на Кавказе, в присоединенной части Туркестана не предоставили пока ни одного монгольского черепа, предшествовавшего гуннам, тюркам и татарам. По-видимому, желтые брахицефалы пришли в Центральную Азию не ранее рубежа нашей эры. Добавлю, что передвижение через Северный Каспий точно не было легким делом вплоть до эпохи, достаточно близкой к историческим временам. Наоборот, наши брахицефалы, некоторая часть которых очень близка брахицефалам Малой Азии, Армении и соседних районов вплоть до севера Персии и до Памира. Впрочем, последние из перечисленных, изученные Уйфальви, согласно своему же собственному преданию, всего лишь поселенцы, приведенные в Бактрию македонцами. Это те самые Galtchas, в которых Топинар разглядел савояров, запоздавших в своем передвижении на запад!

Не воспользоваться ли представившейся оказией, чтобы с ее помощью покончить с еще одной басней, связанной с предыдущей? При словосочетании «желтая раса» у нас в мозгу моментально всплывает образ брахицефала. Я, как и мой друг Уйфальви, неоднократно отмечал, что это глубокое заблуждение, которое, однако, представляется необычайно стойким и укорененным. Настоящий Н. Asiaticus – желтый, черноглазый и черноволосый, небольшого или среднего роста, косоглазый – это всегда долихоцефал. Это его помесь с неизвестным H. Acrogonus является брахицефалом. Действительно, среди семисот миллионов желтых, не найдется и четверти брахицефалов. Желтые народы, чей показатель достигает среднего уровня для брахицефалов Европы, достаточно малочисленны, а те, у которых индекс превышает 84, – очень редки.

Все они принадлежат к малым народам (маньчжуры – 84, узбеки – 84, киргизы – 85, калмыки – 86). Их общая численность менее 3 млн человек. Индекс желтых рас Сибири в целом ниже 80 или чуть выше. У ладакцев Памира, измеренных Уйфальви, средняя величина индекса составила 77 (из 36 измеренных). Рисли среди 386 горцев Дарджилинга получил среднее значение индекса, равное 80,7. У тибетцев индекс ниже. Хаген среди нескольких серий измеренных малайцев получил среднее между 80 и 86,9, но малайцы отчасти принадлежат к другой расе. Среди 15 582 китайцев он получил индекс 81,7, что ниже, чем у брахицефалов, живущих во Франции, в Германии, Австрии, России, Италии, на Балканском полуострове, чей индекс колеблется между 82 и 86. Значит, у китайцев и всех желтых народов гораздо меньше брахицефалов, чем у нас, и так же, как у нас, эти брахицефалы являются элементом чужеродным!

См. некоторые указания в Le Fort, La topographie cranio-cerebrale. Paris, Alkan, 1890.

Относительно складок половых губ см. Сенас, Малые половые губы с точки зрения антропологии и судебной медицины, AFAS, 1897, II, 708. Невежество судебных медиков, не знакомых с этническими особенностями строения некоторых внутренних органов, часто приводит к серьезным судебным ошибкам. Именно в делах, связанных с религиозной концепцией нравственности, знание антропологии помогло бы свести к минимуму многочисленные ошибки. Однако даже лучшие медики большей частью не осведомлены в этой науке. Одно из дел, которое принесло мне наибольший успех в прокуратуре, но которое оставило самый тяжкий след в моей душе, базировалось на ошибке подобного рода. Вот почему я считаю нужным настаивать на необходимости требовать от судебных медиков знаний в области антропологии.

У некоторых европейских представителей рыжей масти волосы толстые, жесткие, на 30 % менее многочисленные относительно единицы площади, в сечении менее эллиптические. Это черты, напоминающие волосы желтых рас, возможно, являющиеся показателями скрещивания в этом направлении.

Подобное изменение цвета занимало уже древних. Аристотель в «Проблемах» (XXXVII, 2) ищет ее причину. Он же задается вопросом (Problemata anecdota, II, 62), почему борода часто оказывается светлее волос, а не наоборот. Довод Аристотеля напоминает снотворное свойство опиума. В реальности при скрещивании брахицефалический полюс влияния находится в затылочной области, а влияние H. Europæus дает о себе знать тем больше, чем дальше точка его проявления от этого полюса.

Автор в своей работе применяет вместо термина ультрафиолетовые лучи принятый в его время термин химические. – Прим. ред.

См. новые исследования Миса, о которых сообщалось на XXII Международном медицинском конгрессе в Москве. 1897 г.

О количественном распределении пигмента см.: Людольф Бройль, Ueber die Verbreitung des Hautpigments bei verschiedenen Menschenrassen, Iena, Fischer, 1896, диссертация, защищенная в том же году в Страсбурге. Бройль изучил пигмент состриженных волос, взятых в 25–30 местах, но экземпляров было меньше, чем гласил амбициозный заголовок: пять европейцев (из них две женщины и только один блондин), суданец, феллах, араб, японец. Работу сопровождает весьма скудная библиография.

Необычайно трудно определить природу и размах вреда, вызываемого неуместным химическим и физическим воздействием излучений, способных пронизывать ткани тела. Вся эта ветвь физиологии почти не изучена (Лапуж описывает научную реальность конца XIX в., под химическими лучами он понимает ультрафиолетовые. – Прим. перев). Вплоть до сегодняшнего дня мы мало занимались этими излучениями, однако зона их воздействия ограничивается кожей. Открытие рентгеновских лучей, наносящих непоправимый ущерб внутренним тканям, особенно костным (Гилкрист, Случай дерматита, возникшего из-за рентгеновских лучей, Bull. Of the Hopkins Hospital, t. VIII, 1897, p. 170), развернуло новые горизонты, изучение которых было трудным, так как мы, естественно, игнорируем самую большую часть проникающих излучений. Корреляция между химическими лучами – причины возможных изменений в организме и пигментации, имеющей целью заглушить по большей части эти лучи и использовать их для собственного усиления – принадлежит природе, легко поддающейся изучению. Возможно, что большая часть болезней, приобретаемых европейцами в жарких странах, происходит из-за глубинных химических изменений, от которых они могли бы защититься ношением одежды, непроницаемой для ультрафиолетового излучения. Белый цвет, который останавливает и отражает большинство видимых лучей, является мнимой защитой против других и ничуть не мешает им проникать в глубинные слои клеток, к счастью, вмешивается природа, создавая пигментацию. На фотогравюрах работы Гилкриста рука, пораженная периоститом, выглядит куда более темной по причине поглощения видимых лучей пигментированными клетками, о которых автор пишет: «…были почти столь же многочисленны, как обычно наблюдается на коже негра». Такой пигментации, однако, не хватило, чтобы воспрепятствовать глубинному действию.

Возможно, для европейцев, живущих в жарких странах, было бы очень полезно носить одежду и головные уборы с красной подкладкой. Такая подкладка восполнила бы недостаточную пигментацию. Стоит отметить, что не столь сильно пигментированное население Индии, Китая и Африки со стародавних времен предпочитает одежду белого, желтого и красного цветов. Негры, наоборот, питают привязанность к синему.

Давно сообщалось о случаях флавизма и витилиго у негров и представителей других темных популяций. Вероятно, в рубрику о полуальбинизме нужно отнести то, что сообщалось о неграх-блондинах, виденных в Конго (Bull. de la Soc. d'Anthr. De Paris, 1895, p. 724). Ближе к Конго также должны были бы существовать троглодиты с достаточно светлой кожей и голубыми глазами. Досюда ни один экземпляр не мог быть изучен. Я видел одного полуальбиноса-китайца, у которого тоже были светло-рыжие волосы и голубые глаза, с обширными пятнами витилиго на коже. Бюффон и писатели XVIII в. уже были знакомы с депигментированными индейцами Колумбии. Шимпанзе-блондин Майера, вероятно, был аналогом негров-блондинов.

Здесь автор вдается в фантазии, которые можно списать на уровень научных познаний его эпохи. – Прим. перев.

Здесь Лапуж впадает в какой-то готический романтизм, а также передергивает реальное состояние дел в этом вопросе. Во-первых, ни одна область умеренного климата по влажности, будь то любая ее характеристика – количество осадков, абсолютная или относительная влажность, точка росы, – не в состоянии соперничать с влажными экваториальными вечнозелеными лесами. Исключение составляют наветренные склоны меридионально протяженных горных хребтов, но они не образуют сплошной зоны, да и в Европе основная масса гор (Пиренеи, Альпы, Балканы) имеет широтную, а не меридиональную протяженность. Во-вторых, по количеству часов солнечного сияния, благодаря Азорскому антициклону, Западная и Центральная Европа намного превосходят в среднегодовом выражении, скажем Восточно-Европейскую (или Русскую) равнину. То есть все, что Лапуж так романтично расписал про Европу, более соответствует нашему региону проживания. В-третьих, читая подобные пассажи, мы должны помнить, что приобретенные признаки не передаются по наследству. – Прим. перев.

Дрыгальски подсчитал, что гранит расширяется на 8–9 миллионных долей удельного объема, когда температура поднимается на 1°, при повышении температуры на 5-10 °C расширение составило бы 40–90 миллионных долей. Чтобы объяснить поднятия, имевшие место в Скандинавии со времен оледенения, хватило бы расширения на 4 миллионные доли. Аналогично общее оседание циркумполярной области можно было бы объяснить отчасти оттоком тепла во время оледенений, с тех пор возмещенного явно не в полной мере. Но эта причина не может быть названа единственной, так как оседания всегда предшествуют пику похолодания.

Вся Земля во время среднего плейстоцена была заселена гигантскими млекопитающими: слонами, носорогами, неполнозубыми, жвачными и сумчатыми. Вся эта фауна вымерла, кроме двух видов слонов и трех или четырех видов носорогов, которые выжили в Африке и Азии. Северная Америка потеряла Mastodon ohioticus, Elephas colombi, Americanus, Mylodon, Megatherium, Megalonyx. Эта фауна с конца плейстоцена вымирала. Мы обнаруживаем ее в проломах и гротах Больших Антильских островов и Багамов, вплоть до Ангиллы – на крайнем востоке системы Больших Антильских островов. Как мы увидим из дальнейшего повествования, эти земли составляли часть материка. Южная Америка распрощалась с большими кошками, Machœrodus neogœus, Feles protopanther, с верблюдами, Macrauchenia, Protauchenia, и со всей редкой фауной неполнозубых, броненосцев: Chlamydotherium, Glyptodon, Eutatus, Panochtus, Dœdicurus, Toxodon. Как на севере, так и на юге, некоторые виды влачили жалкое существование вплоть до недавней эпохи. Последнего мастодонта убили в истекшем столетии, а бизон истреблен в наши дни. В конце плейстоцена подавляющего большинства видов уже не было.

Виды, которые обнаруживают в отложениях, непосредственно предшествующих сицилийскому уровню, но не встречают на более верхних уровнях, – это Mastodon arvernensis Cr., Borsoni H., Rhinoceros etruscus Falc, Tapirus arvernensis Dev., Gazella julieni dep., Antilope ardea, Palaecreas Torticornis, Cervus ardeus cr., Pardinensis Cr., Douvillei dep., Etueriarum Cr. и J., Cucanus cr., Castor Issiodorensis croiz., Ursus Arvernensis Cr., Hyoena perrieri Cr., Machaerodus crenatidens fabr. и т. д. В Италии – Palaeoryx meneghinii, Equus intermedius, Inuus florentinus. Особо следует отметить общее распределение антилоп, а также, что в неолитических захоронениях Эро нашли останки газелей, несколько видов которых могли сохраниться на средиземноморском побережье, если только они не были привезены извне, так как газели были одомашнены в Египте и на севере Африки в указанную эпоху.

В начале финальной стадии плиоцена фауна Франции и соседних областей почти не изменялась. Отмечается совсем немного появившихся и исчезнувших новых форм, варьируется относительное содержание видов. Встречаются также локальные фации со специальными видами, что иногда делает затруднительным хронологическую классификацию отдельных залежей, но не нарушает единства фауны. Сама фауна с начала плейстоцена из-за изменения климата потеряла более половины видов.

По флоре плейстоцена после классической работы Мортилье, к которой я и отсылаю читателя, не было сделано важных ботанических открытий. Можно отметить, однако, открытие культивируемого зерна в азильенских отложениях Масд'Азиль и множества фруктовых деревьев. Эти злаки, значение которых трудно переоценить, таким образом, принадлежали плейстоценовой флоре Европы или, по крайней мере, Иберийского региона. Таким образом, положен конец бесконечным спорам о происхождении зерна. Тезис об азиатском происхождении не подходит к большинству наших домашних видов животных и растений, которые теперь представляются местного происхождения или средиземноморского.

По флоре теплой эпохи см. также Дольфюса, Туфы Монтиньи, С. R. Ac. Sc.,t. 126(1898), 139.

По флоре холодных эпох и в целом по флоре северных стран см. работы Нэтхорста, Блитта, Неринга, Андерссона, Халта.