– Посмотрите скорее на ее лицо! – в нетерпении ахнул Билли, как всегда предвосхищая события. Следователь манерно вздохнула и перевела взгляд туда, куда так настойчиво указывал ее помощник. И в этот момент ее извечная невозмутимость оказалась в опасности, ибо она вздрогнула всем телом.

На нее укоризненно смотрело мертвенно-бледное лицо покойницы, однако, позвольте – смотрело ли? Кое-что, необходимое для этого действия, отсутствовало, но именно это и внушало глубинный ужас. У жертвы не оказалось глаз.

8

Грейс задумчиво покосилась на консольные часы, стоявшие на безукоризненно чистом столе. Главный обвиняемый опаздывал: а все почему? Если бы его отцом не был начальник поезда, он бы уже давно сидел в кабинете следователя и мучительно оправдывался. Но увы.

Вагон нервно постукивал на стыках в такт беспокойным мыслям. Верный Билли сидел поблизости: порой он весьма удачно сливался с предметами мебели, его было не слышно и не видно.

Дверь скрипнула и отворилась, Грейс хищно уставилась на посетителя. Франт, каких еще поискать, и держится с невероятным апломбом. Физиономия самоуверенная, дерзкая, губы полные, похотливые. Наглые глаза пробежались по ее фигуре, хорошо, что она предусмотрительно застегнулась на все пуговицы.

– Доброе утро, – ясным переливчатым голосом поздоровался с ней Жан Риваль.

– День, – машинально поправила она его.

Красивые рыжие брови изобразили немыслимую дугу.

– Присаживайтесь, – вежливо указала она на дальний стул. Ей хотелось, чтобы парень уважал личное пространство. Но нахал проигнорировал ее жест и, плюхнувшись на ближайший стул, невинно захлопал длинными ресницами.

– Не совсем понимаю, почему меня вызвали к вам, – с театральной растерянностью сообщил он ей.

– Правда не понимаете?

Красавец сделал вид, что глубоко задумался.

– Кажется, начинаю догадываться, – Жан интимно понизил голос и пошло ухмыльнулся, – но у меня очередь, крошка. Если хочешь, внесу в свой список ожидания, но, боюсь, на этой неделе уже все расписано по часам.

Данная сентенция не произвела на Грейс ни малейшего впечатления. Она насмешливо посмотрела на наглеца и сказала отчетливо, как неразумному младенцу:

– Куда вы дели глаза Мэрридит?

Рыжеволосый не стушевался.

– Хотел их в фамильную коллекцию драгоценных камней. Они были чудо как хороши.

– Вы в своем уме?

– А вы?

– Билли, ты записал показания обвиняемого?

На этой фразе Жан активно запротестовал.

– Это были вовсе не показания, – заявил он. – Вы спросили у меня нечто абсурдное, и я ответил вам в том же духе. На самом деле я совершенно не понимаю, о чем идет речь.

– Разве вы не слышали о произошедшем? Вчера вечером Мэрридит Берч убили в парковом вагоне. Когда ее обнаружили, она была без глаз.

– Бедняжка, – цинично фыркнул Жан. – Жаль, что я так и не успел с ней поразвлечься.

– У нее нашли вашу фирменную запонку. А также есть показания свидетелей, что жертва направлялась на свидание с вами. Лучше признайтесь сейчас, и не будем отнимать друг у друга время.

Рыжеволосый легко пожал плечами, лицо его отражало безмятежность – ну и самообладание!

– Что ж, все это, конечно, правда. Я действительно подарил Мэрри запонку. Женщины любят всякие побрякушки: они как глупые сороки, тащат в свое гнездо все, что блестит. И я хотел с ней погулять. Однако до парка я так и не дошел, меня задержали.

Следователь нахмурила брови. Ей отчаянно хотелось наказать наглеца, однако, как это сделать, когда за ним стоит столь влиятельная персона, как начальник поезда?

– Кто вас задержал и на каком основании?

Обвиняемый вызывающе посмотрел на Грейс, и его полные губы вновь раздвинулись в циничной усмешке.