Маленький Леваль рос в Кассино и беззаботно прожигал дни, посещая школу, катаясь с друзьями на велосипеде по окрестностям, и забавляясь в бесконечные дворовые игры, пока в четырнадцать мама не познакомила его с аббатом, который сумел разжечь в маленьком мальчишке искреннюю любовь к живописи, архитектуре, истории и религии. Хейт быстро постигал тайны создания предметов искусства, и к двадцати трем годам без труда окончил Флорентийскую академию изящных искусств, где и остался работать на кафедре Античной архитектуры. Впрочем, главную тайну в своей жизни он узнал только в двадцать девять. В тот день ему сообщили, что у матери случился инсульт. Он примчался в Кассино утром, как только подвернулся первый же поезд. Маме выделили отдельную спальню в монастыре, и Хейт долго не мог понять, почему её не отправили в госпиталь. Однако же бригада докторов, оборудование и медикаменты были привезены сюда же. Фурье к тому времени был уже кардиналом, и прибыл в Монтекассино спустя час после Хейта. Мама находилась без сознания, Фурье имел озабоченный вид, и Хейт решительно ничего не понимал. Спустя час, кардинал, наконец, видимо, принял какое-то решение, потому что пригласил Леваля следовать за ним. Они пересекли двор настоятеля и вошли в базилику, далее, к удивлению Хейта, кардинал открыл в одной из ниш потайную дверь, и они начали спускаться вниз, в крипту18. Внизу располагалось небольшое помещение, освещенное странным зелёным светом… Ещё более странным прозвучал вопрос Фурье. Кардинал спросил, какого цвета Хейт видит расположенный на скальной стене светильник? Получив ответ, он одобрительно кивнул головой, и они прошли в соседнее помещение, расположенное за ещё одной потайной дверью. Здесь, как позже узнал Леваль, долгие годы работала мама. Стены были сплошь заставлены полками с толстыми накопительными папками, имелась алфавитная картотека, небольшой кожаный диван, стол, на котором красовался новенький компьютер и два телефонных аппарата. Фурье опустился на стул и знаком пригласил Леваля сесть напротив. Он немного помолчал, перебирая длинные кардинальские четки из полированного сердолика, затем начал рассказ, который навсегда изменил жизнь Хейта.

Монастырь Монтекассино был основан в шестом веке Бенедиктом Нурсийским, как это часто бывало, на руинах языческого храма Аполлона. За свою долгую историю, это место не раз подвергалось разорению и разграблению самыми разными народностями, от лангобардов до сарацин. Достоверно не известно, когда и при каких обстоятельствах в крипте монастыря был обнаружен портал, позволяющий перемещаться во времени. По каким качествам и признакам подбираются люди, способные взаимодействовать с камнем, излучающим для них зеленый световой спектр, тоже было неизвестно. Ясно было одно, камень «принимает» Хейта, как принимал до того его мать, Мари, и его деда, Шарля Леваля, погибшего здесь в сорок четвёртом году при бомбардировке Монтекассино авиацией союзников. Выходило, что способность пользоваться порталом напрямую передавалась по крови. Погибший Шарль Леваль был многолетним Архонтом «Южных Врат», как назывался монастырь во внутренних документах Ватикана. И именно Шарль Леваль продвинулся в вопросе изучения портала максимально далеко. До Второй мировой войны в скалистой стене крипты было два камня, Архонт называл их «Созерцатель» и «Деятель». Первый светил Хейту зеленым светом и сейчас, второй же, вплоть до февраля сорок четвертого располагался в нише, вырезанной чуть ниже первого. Кроваво-красный, с янтарными прожилками и размером с крупное яблоко, этот второй камень был Ватиканом утрачен. И произошло это благодаря самому Архонту. Шарль был крайним антагонистом идей фашизма и нацизма. В конце тридцатых, понимая, куда заводит Европу политика, он, не желая, чтобы «Деятель» попал в руки Муссолини или Гитлера (Анненэрбе