Над окраиной, где бесформенными кучами сгрудились недостроенные особняки, нависало огромное серое облако. От него отделялись едва заметные человеческому взгляду небольшие серые облачка, по одному, или группами, и расползались по улицам, заглядывали в дома. Туман над остовами особняков мерцал всё слабее и постепенно угасал. От него отделялись всё новые маленькие облачка.

После большой паузы появилась большая группа, и поплыла, очень быстро, быстрее других, по направлению к «Механику». Туда, где кроме бывших сотрудников института и работников мехзавода, обитали самые разные люди, но чаще всего, – так называемые неблагополучные семьи, и одинокие банальные алкаши, которых родственники выселяли, чтобы не портили окружающим жизнь. Выселки.

Воскресенье. Уже после полудня Олег вернулся за «Тойотой», отец ждал его на остановке. Они вместе немедленно выдвинулись к мастерской. Но Олге уж слишком поспешил: за прошедшее время ребята только успели разобрать его машину. Раздосадованный, он хотел сразу уехать, но Алымов-старший уговорил его немного отдышаться, успокоиться:

– Олежка, погоди! Зайдём домой, посидим немного, – Виктор с укором посмотрел на деда Лёню. Тот смущённо развёл руками и кивнул на гаражи: «Ну а что вы хотели? Эвона сколько тут у меня делов-то», – говорил он всем своим видом. Виктор пожал плечами.

– Ладно, – решил Олег. – Вечером загляну, может что изменится.

– Ты, это, парень, не серчай, вишь, у нас тут гоночная, – сказал Лёня.

Олег посмотрел на деда Лёню, кивнул. Потом подошёл и протянул для пожатия руку: «хорошо, дядь Лёнь, всё норм, всё норм», – и оба усмехнулись. Каждый вспомнил что-то из далёкого прошлого, то, что объединяло кисловцев: надежда на счастье и уверенность в будущем.

Алымовы немного посидели у старшего в доме, поговорили об астрономии, Олег обещался привезти Никитку, и когда позвонила Лена, Виктор попросил показать ему внука. И Алымовы почти час болтали, пока ноутбук не разрядился. Лена поторопила мужа, Олег стал собираться:

– Ладно, пойду я, завтра дел много. Заскочу к дядь Лёне.

– Заскочи, – улыбнулся отец.

Алымов-старший остался дома, ему не терпелось приступить к наблюдениям: ночка обещалась безоблачной, и день подходящий, надо подготовиться. К тому же, он таки решил в телескоп разглядеть окраину Кисловки, и выяснить, где и что светилось вчера вечером: «это где-то на старой дороге, до моста, на полях. Точно, на полях. Кто-то решил распахать, да фермерство затеять, что ли?» – Размышлял Виктор, забираясь по лестнице.

Олег бежал. Сердце бешено колотилось, пытаясь выскочить из груди. Свои ноги он не ощущал, как и боли в правом боку, – только удары, подбрасывающие его тело, когда пятки впивались в асфальтовое покрытие дороги. За спиной слышались пугающие его крики, свист и топот многочисленных ног. – «Э! Баклан! Не маши крылами!» – короткий смешок прокатился среди преследователей, и это ещё больше их замедлило. Кто-то всхлипнул. Затем раздались вопли:

– Додик! – услышал Олег возглас: «Тот толстяк, кажется».

– Я упал! – Другой ответил визгливо. Похоже, это был тот, кто ударил Олега первым. Ударил слабо, и Олег смог с силой толкнуть парня в грудь.

– Гнать! – крикнул третий. Олег узнал голос: этот парень ткнул его ножом в бок. Теперь расстояние между ними и жертвой снова увеличилось. Появился небольшой шанс спастись, и Олег попытался ускориться.

За поворотом асфальт закончился. Неровная, вся в ямах дорога, сужаясь, уходила в темноту. Теперь бежать стало ещё сложнее. Появилось ощущение тяжести в ногах и тупая боль. Шаги стали короче, и ужас захватил Олега, он попытался ускорить бег, но понимал, – если убрать руку от правого бока, кровь польётся сильнее, он быстро ослабеет, и упадёт на эту грунтовую дорогу, станет добычей для хищников, впервые познавших жажду крови. Прижимая ещё сильнее правой рукой живот, Олег всё же ускорил шаги, услышав, как его вновь стали нагонять: