– Неспроста там у них наши эмигранты – произнес заммех, – они-то хорошо все себе представляют. Знают что да как у нас. Пять лет назад по одним улицам ходили, а теперь смотри ты – иностранцы!

– Так ведь и мы тоже будем как они – жизнерадостно воскликнул Дима. Молодой специалист, как их называли, вчерашний выпускник. Будь жив Союз – самый раз было бы быть ему комсомольским вожаком. За глаза такое нет-нет, да проговаривали. Это была не лестная, хотя и беззлобная характеристика.

– Реакцией на слова Димы было то, что Михалыч выругался в пол-голоса.

– Ну вот, я отошел, прошел пару дворов, присел у подъезда на скамейку и уже там открыл коробку. Там была шоколадка. Обычная, плоская. Потом «сникерс», куда же без него. Еще пакет муки в пленке. Пленка такая, блестящая как фольга, только пленка. Цветы в похожую заворачивают, но не в такую. Еще подсолнечное масло в пластмассовой бутылке и кукурузные хлопья. Это не как наши палочки – это такие… как лепешечки маленькие. Тяжелые такие, не как палочки. Банка тушенки. Еще банка пива, ну и вот – кока-кола. Кока-колу я своему пацану отдам, а от пива банка одна осталась, – Горохов полез под стол, после чего с глухим металлическим звоном поставил алюминиевую банку на стол. – Все было переписано в списке – он там был, – продолжил горохов, – Тушенка сделана в штате Орегон. Так вот, – подытожил он.

– Ну и кто скажет, что это розыгрыш? – послышался голос Димы.

Обдумывавший все это время рассказ Горохова Брагнин согласился, высказав соображение, что для розыгрыша было бы дороговато.

Ладно, это все разговоры, – объявил заммех, – А на карту кто-нибудь смотрел? Как это так, что у нас будет кусок Америки, но со всех сторон Россия, а до Америки тысячи километров?      Это был самый очевидный довод, при этом на удивление так легко игнорировавшийся.

– А ты знаешь, что у России Калининградская область есть, и она тоже на расстоянии?

– Воздушный мост будет.

– Транзит никто не отменял. Все будет транзитом через Россию, чего тут непонятного, – посыпались со всех сторон ответы.

– А на что мы им вообще? Что мы будем делать, чем заниматься в этой вашей Америке?

– Если кому-то не понравится, то вон там вокзал, – прозвучал ответ кого-то из присутствовавших.

Брагин выглянул в окно. День сиял ослепительным светом – выпавший с утра чисто зимний белый снег не думал таять, но зимой такого как сейчас не было – свет от ставшего подниматься выше весеннего, уже апрельского солнца так отражался от белизны снега, что на улице отчетливо чувствовалась резь в глазах и приходилось прикрывать их рукой, глядя сквозь узкую щелку в пальцах. Такое вроде бы когда-то было, но очень давно, десятка полтора лет назад.

– Скорее бы дождаться завтрашнего дня, – подумал Брагин, – Если завтра все это не утихнет, если не выяснится то это розыгрыш… Безумие, но чего только в последние годы не было. По крайней мере, спустя сутки будет понятно, что происходит. Розыгрыши не длятся более одного дня.

Глава 3

05.04.1992

Бланкенберг, стоявший у окна, глянул на стоявший на журнальном столике «панасоник», крутивший все это время кассету с европейской поп-музыкой. Маленькая хитрость превратила песни в своеобразный таймер, по истечении времени снижавший скорость воспроизведения. Судя по этому своеобразному сигналу, установленный в магнитолу блок завершил передачу файла на спутник.

Апрельский снег, устроивший настоящую зимнюю сказку, давно пропитался талой водой и превратился в брызжущую из-под колес кашу. Бланкенбергу, даже в годы своей прежней жизни никогда не бывавшему за Уралом трудно было судить, насколько нетипичным были те по-настоящему зимние дни в апреле, но местные говорили, что такое было редкостью.