Нда-а, мое вторжение жители запомнят надолго! Сейчас вижу, как все размелись по домам, включили свои телевизионные приемники, по которым передают «свежие» новости, полемизирующие несварением и пуканьем прошлых застоев. Все бесконечные 24 часа в сутки один и тот же канал «Залипание», перемежающий повседневную программу сплетен – мониторингом продвижения воды по всем трубопроводам, канализациям и стокам. Программа сплетен включает всю газетную утку: во сколько кто вышел из дома и в котором часу зашёл… Для интриги и наглядности, корреспонденты подчас дожидаются у дома очевидцев и заядлых инсинуаторов, чтобы те вновь пропололи поросшую быльём, уже мёртвую несколько веков, замученную «утку». Опрашиваемые зауныло перечисляют движение по прямолинейной траектории (если те «пропалывают» относительно головастиков), которую «взрослые жабы» дополняют восклицающей точкой стояния на конце, – по подобию восклицательного знака.

А встречались ли им какие-нибудь подводные камни, «новые» святые или «новые» экскременты? Да нет, вряд ли; ими здесь и не пахнет, но вот «пахучие» сплетни — деятельность, распространённая на этом торфяном бурдюке, и является основным видом деятельности, хоть и выжившим себя с зарождения планеты из-за застойных процессов. Буквально говоря, все инсинуации о соседях и жителях — это компромат на самого себя, и на всех себе подобных. Однообразие и сакраментальность являются для них корнем пиетета атавизму своих предков. Может поэтому их трубопроводные жилы такие безнадёжно зацвётшие? а недоатрофированные рты издают чревовещательное кваканье, родящееся из недр стёртого знания своего «Я»?

Они заглатывают болотную жижу, пытаясь восполнить брешь. Корни из их «Я» разрослись изнутри как перекати-поле, приращивая гомункула к любой питательной для себя среде – наподобие липучки дурнишника; таким образом они цепляются к любой подходящей поверхности, чтобы насытить своё атавистическое эго.

Рутинезия — это планета Вы́зрелость, смерившаяся и впрягшаяся в безвыходность; это затянувшийся этап старости, морщин и неправильно использованного времени. Планета заждалась должного обращения и уважения к своей персонализации, – и с какой стороны её ни возьми – везде одни дети и внуки, на плечи которых эти обязанности и ложатся – как липучка на одежду. То и дело им кажется, что «тут уже ничего не попишешь», «время ушло» и «какие ещё перемены, если вода, наполовину пустая, отлично устаканилась, осадок осел на дно и лучше уже не баламутить», – притом, что эта вода – осевшая она или нет – всегда травила их изнутри цветением и размножением сине-зелёных водорослей традиций.

Несомненно, вы можете возразить моей предвзятости, указав на мой теперешний застой, ничем не лучше их, – мол, доживаю в одиночестве, без посетителей и в кромешном мраке… Однако вам стоит уяснить одну существенную вещь: все вы мои протеже — творения моих рук, соображений и бескрайних фантазий; я увлечён идеей, включающей вас и охватывающей все 8 черепков моего клуба, – что утверждает мою всемогущественность.

Белый лист напичкан правилами, алгоритмами, канонами, формулами, которых вы должны придерживаться, выполняя работу; а на чёрном правил нет – есть только свобода фантазии и раскрепощённости, где стирается грань между сознательным и бессознательным, высвобождая вашу сущность.

Белый лист – для чёрной работы ума, чёрный лист — для белой работы души.

Чего доброго, вам захочется упрекнуть меня в том, что все в вашем