Вот снова показались шпили завода, еле заметные. Лес. Пирс. Еще больше дыма. Колонна грузовиков. Танкер на воде. Еще полотно облаков. Белые ленты сахарной ваты за стеклом. Уровень топлива падал.

Суини приказал самолетам продолжать кружить над городом. Он поразился, разглядев в бинокль ромб бейсбольной площадки, которая тут же скрылась за облачной пеленой. Стоявшие рядком рыбацкие хибары появились вдоль береговой линии и исчезли в сером дыме.

Майор набросал вычисления на желтом разлинованном блокноте: чем дольше он летал с бомбой, тем быстрее сгорало топливо. Bockscar уже выполнил десять полных кругов, диаметр которых расходился все шире и шире.

У него было три варианта: первое, сбросить бомбу на город Кокура, не имея ясной цели; второе, переключиться на другой город; третье, сбросить «Толстяка» в море.

Суини снова запросил инструкции у командования и зашел на одиннадцатый круг. По его ощущениям, облако начало рассеиваться. Он был уверен, что совсем скоро сможет различать объекты на земле. Отметка о топливе опустилась еще ниже. Он выглянул из окна и уставился на белую пелену тумана, появившуюся ниоткуда.

По радио прошел сигнал, координаты поменяли.

Над Нагасаки, как сказали Суини, небо безоблачное.

Сердечник бомбы, сброшенной на Нагасаки, состоял из плутония размером с метательный камень.

А нам сказки кажутся страшными.

Рами часто думал об этом: одно случайное завихрение – небольшой дефект атмосферного поведения – и семьдесят пять тысяч жизней были потеряны в одном месте и сохранены в другом.

Один поворот до книжного магазина. Один автобус, приехавший раньше расписания. Одно хаотичное движение на улице Бен-Йехуда. Одна поездка в аэропорт Бен-Гурион за бабушкой. Одна ночевка у подружки. Одно нарушение домашней дисциплины. Одна не сделанная домашняя работа. Одно столпотворение пешеходов на углу улицы Гилель. Один хромающий мужчина, которого ей пришлось обежать.

С географией связано все.

Одна досрочная перемена в школе Анаты. Одна таблица умножения. Одна длинная очередь у прилавка магазина. Одна конфета за два шекеля. Одна задержка в магазине. Одни открытые ворота. Один поворот руля армированного джипа. Один вой сирены. Одно бетонное заграждение, из-за которого ей пришлось выбежать на проезжую часть. Один слух о мальчишках, кидающих камни возле кладбища.

Когда Абир было восемь, она хотела стать инженером. Ее старший брат Арааб носил с собой пластиковую линейку-рейсшину и серебряный кронциркуль. Она любила рисовать круги на обратной стороне рабочих тетрадей и пересекать их прямыми линиями.

На десятый день рождения она попросила книжку про Галилея.

Временами, когда Рами на байке, он ощущает себя в потоке, что он в настоящем, все чувства сконцентрированы в одной точке, напряжены до предела, полностью осознаны. Он нашел участок дороги без рытвин, мусора, ограждений, липкой дорожной краски, камешков, веток, перевалов, отметин от шин, трещин – просто прямая дорога с крутым поворотом в конце. Ничего позади, ничего впереди, ничего не сможет его отвлечь. Он перешел через щекотливый перевал страха, нажал ладонью на правую рукоятку, чтобы развернуть колесо влево, выпрямил руль, поправил, сжал пальцами, газанул. В ушах – рев, в груди – рывок. Мотоцикл исчез, стал невесомым: ни резины, ни стали, ни силы, ни тяжести. Ландшафт расплылся перед глазами, и на мгновение все смешалось, пока дорога снова не привела его в чувство.

Белый квартирный комплекс в Бейт-Джале. Черные резервуары с водой. Спутниковые тарелки, проросшие на здании, как грибы. На балконах висело, развевалось на ветру белье. Дома отделаны бледным Вифлеемским камнем. Иногда отверстиями от пуль. Запыленные окна. Мальчишки на улице играют в «стекляшки» на крышках канализационных люков.