Шенефельд продолжил свой рассказ: «Иногда ко мне, на «Фиорел», присылают людей, желающих изучать судовождение. Необязательно для дальнейшей службы на флоте Ригелии. Кто-то собирается приобрести собственное судно. Кто-то хочет понять, стоит ли ему вообще заниматься мореходством. Однажды, ко мне обратилась молодая особа Беатрис. Она собиралась приобрести себе личный парусник, и поэтому ей надо было получить навыки вождения. Типичная внешность, похожа на тебя немного. Волосы тёмно-русые, глаза голубые, тебя чуть повыше и, не обижайся, поосанистее. Вроде и несуровая, а взгляд соколиный. И стоило ли ей здесь чему-то учиться? По-моему, она уже умела достаточно. Всё было ей столь близко, что не требовалось повторять дважды. Мало уметь и знать, нужно чувствовать, и её уменья из того и исходили. Фьюминт похож на неё этим, только он спокойней, а Беатрис тянуло к скорости, ветру. Фьюминт тогда ещё не работал на «Фиореле» и поэтому не знает её. Для меня они имеют одинаковое значение. Я предложил ей работать здесь, но она считала, что служба слишком сильно ограничит её. Возможно, в чём-то это так. Беатрис сказала, что найдёт другое судно или купит своё, а это значило, что мы должны были ещё ни раз встретиться, ведь морские пути пересекаются. Но с тех пор я не видел её ни на одном встречном корабле. Я не знаю, где она».

Нелла не находила, что сказать, но чувствовала, что должна что-то ответить: «Если я встречу её, то сообщу вам об этом». Шенефельд ничего не сказал на это.

– Поэтому вы не хотели брать меня на борт? – тихо спросила Антонелла.

– Я не хотел, чтобы подобное повторилось. Пассажиры не задерживаются на борту долго, но ты можешь успеть сильно привязаться к ним. Привыкаешь и теряешь из вида.

Нелла замолчала.

– Ты неважно выглядишь, – тоже помолчав, заметил ей Шенефельд.

– Я что-то утомилась. Наверно, морской воздух так на меня действует, – отозвалась пассажирка, не поворачиваясь.

– Посиди в каюте, там спокойней.

– Да, пожалуй, стоит немного отдохнуть, – опустив взгляд, Нелла прошла в каюту. В той было пусто. Путешественница прилегла на диван, укуталась своим плащом и вскоре задремала. Ей приснилось много связанного с сегодняшним днём: Кин с Бригом, море – мрачное и неспокойное, Уайльд (каким она его представляла), Мурены; незнакомый город в темноте, играющий светом разноцветных фонарей; причал, заносимый мокрым снегом; сама она в морской форме, на палубе опустевшего «Фиорела».

Когда Нелла проснулась, за окном уже стемнело. В каюте мягким светом горело несколько светильников. В кресле, напротив пассажирки, сидел Фьюминт и вышивал: «Добрый вечер, что ли», – произнёс он, когда она открыла глаза.

– Уже ночь? – спросила проснувшаяся, не садясь.

– Ещё нет.

– Разве тебе не нужно на вахту?

– Позже.

Нелла немного помолчала и сказала: «Не знаю, что делать дальше… Иногда всё бывает проще, чем думаешь, а иногда наоборот. Сейчас мне кажется, что всё настолько сложно, что ничего не получится».

– Некоторые вещи тоже представляются мне более сложными, чем они есть на самом деле. Может быть, иногда надо действовать, не задумываясь, а уж получится ли…

– А если нужно, чтобы обязательно получилось, как же не задумываться?

– Значит, нужно приложить все усилия.

– Я порой не могу принять решение… Что-то мне нехорошо, – Нелла посильнее натянула на себя плащ. Фьюминт отложил вышивку и сел на пол возле её дивана: «Вряд ли я смогу тебя утешить. Иногда, что ни говори, ни одно слово не помогает. Так нужны ли тебе мои слова?»

– Нужны. Ты не молчи. Говори мне что-нибудь, чтобы я могла просто послушать тебя, – попросила пассажирка.