– Я знакомилась с мужчинами, пока ничего хорошего не получается, – признается Инесе.

– Я знаю. И про твой «ступор», как ты его называешь, тоже. Но может, ты еще просто не встретила своего мужчину?

– Может… – Инесе вспоминает последние два дня.

Отец будто читает ее мысли.

– Знаешь, он мне симпатичен.

– Ты о ком? – она делает вид, что удивлена.

– Не хитри, моя принцесса. Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Об этом молодом русском – Никите, который принес тебя сегодня домой на руках. Во всяком случае, – Петр Иванидис вдруг хмурится. – Он намного, понимаешь, очень намного лучше, чем тот смазливый мальчик, к которому ты бегала несколько месяцев.

Инесе понимает: речь идет об Эдгаре. Отец был очень недоволен, когда узнал об их романе. Не хотел, чтобы юный доктор приходил в их дом – слишком молод для Инесе.

– Сам знаешь, со смазливым мальчиком, как ты его называешь, все давно закончено.

– Вот и слава Богу. А насчет Никиты – поживем, увидим… Правда, – разводит руками отец. – Ты его пока мало знаешь. Но вот о чем я подумал… – в глазах Петра Иванидиса загораются веселые огоньки.

Он делает паузу, смотрит в сторону. Внимательно изучает напольные часы. Похоже, он не очень хочет, чтобы дочь видела его глаза, они слишком хорошо понимают друга.

– О чем отец?

– Я так понял, Никита не собирается долго задерживаться в гостинице, где живет, желает побывать в разных местах Юрмалы. Вот и пригласи его на несколько дней в наш дом. Ничего плохого в этом нет. Просто остановится в комнате для гостей. Думаю, захочет пожить в частном секторе. И деньги, – Петр Иванидис шутя грозит дочери пальцем, – обязательно с него возьми. Магазину они не помешают. Давно пора сделать новую вывеску, и вещей надо покупать больше. Больше выставишь – больше продашь. Не тебе это напоминать.

Такого предложения Инесе никак не ожидала услышать.

Откровенно говоря, она и сама подумывала о том, чтобы сдать комнату для гостей на лето. Она не хотела посторонних в своем доме. Но для гостевой комнаты, считала она, можно сделать исключение: сколько себя Инесе помнила, эта комната всегда пустовала, и никаких воспоминаний, связанных с ней, не было.

Но насчет Никиты… Создается, размышляла она сейчас, двойственное, неудобное положение. Он ей нравится, и она обязательно встретится с ним снова. Удобно ли звать его в дом в качестве квартиранта, как он это воспримет? Как приглашение сразу лечь в постель? Или, напротив, Никита подумает, что он вовсе не интересует ее. Рассудит так: присмотрелась к нему, увидела, что человек приличный, вот и решила сдать комнату.

Видимо, почувствовав ее сомнения, отец продолжает:

– Не стоит переживать. И заработаешь немного, и его лучше узнаешь. Как знать, может, у вас что и получится.

– Я подумаю.

Она уже думает, слегка прикусывает нижнюю губу.

– Вот и хорошо, – говорит отец. – А мне… Мне уже пора возвращаться туда, откуда пришел.

Она идет к нему, хочет снова обнять. Но нельзя – Петр Иванидис отрицательно качнул головой.

Она слушается отца. Уже в дверях он оборачивается:

– Ты теперь много общаешься с Магдой, моя принцесса. Дело твое. Но, прошу, будь осторожнее с ней. Магда – хороший человек. Но тому человеку, кто перейдет ей дорогу, придется несладко. Имей это в виду. В жизни может произойти всякое.

– Хорошо, отец.

– И будь осторожна – охотник за сактой, скорее всего, вернется.

– Я знаю это, отец.

Инесе снова одна в гостиной. Сон почти закончился. Почти, потому что в самом конце его она видит, как отец идет в сторону моря. В ту сторону, куда каждый вечер спускается солнце.

Утром Инесе не встала сразу, как обычно, после звонка будильника. Вспоминала каждое мгновение встречи с отцом, его слова. Она была уверена, что это было нечто намного большее, чем сон. Отец неведомым ей образом пришел поддержать ее. «Спасибо тебе, отец, и тебе спасибо, апостол Петр», – подумала она.