Ее отец, Петр Иванидис, происходил из семьи греков, переселившихся в Российскую империю еще в 19-м веке. Иванидисы осели в Риге и занялись антикварным делом. Петр должен быть стать четвертым по счету Иванидисом – хозяином антикварной лавки в Дубулты. Его предкам, торговавшим в ней из поколения в поколение, она приносила неплохой доход.

Иванидисы могли бы стать и более богатыми, но в каждом из них жил не только продавец, но и коллекционер, собиратель, а, главное, ценитель красоты старинных вещей. Они не просто покупали и продавали, но и кое-что оставляли в своем доме. Даже в ущерб коммерции. Многое было собрано ими до революции, еще больше в годы гражданской войны в Латвии (здесь она шла в те же годы, что и у нас, в России – прим. автора). После второй мировой из-за пришедшей бедности семейству пришлось расстаться со многими любимыми вещами. Но все равно некоторые уголки их семейного гнезда – небольшого домика с башенкой на окраине Дубулты – походили на музей. Именно походили. Ведь в музеях старинные вещи ограждены от людей, они не выполняют свое предназначение и потому мертвы. А в доме Иванидисов они жили, украшая жизнь людей. В таком доме вырос Петр Иванидис. Здесь родилась и провела всю жизнь его дочь.

У Петра было бы хорошее будущее, если бы не присоединение Латвии к СССР.

Магазин в Дубулты отобрали. Петр с детских лет знал, что он будет антикваром и никем иным. Что ж, он им и стал. Проработал почти всю жизнь – вплоть до начала 90-х – в государственном антикварном магазине в Риге. Суррогат того, чего он ждал от жизни. Наемный служащий, не покупатель и не продавец собранных вещей. Собирателю, жившему в нем, тоже приходилось несладко из-за маленькой зарплаты.

Потом наступили новые времена, Латвия снова стала независимой, прежним владельцам начали возвращать собственность. Иванидису вернули дом в Дубулты, где прежде был антикварный магазин. Уже год спустя Петр возобновил дело предков. Магазин был открыт. Наверное, это время стало самым счастливым для уже пожилого грека. Он вернулся к своему настоящему делу.

К сожалению, не смог долго им заниматься. Магазин проработал всего лишь полгода. С Инесе, его единственной дочерью, случилось несчастье. Ей было тогда чуть более двадцати.

Несколько лет она очень серьезно занималась спортивной гимнастикой. И вот однажды произошла довольно обычная для этого вида спорта история – Инесе сорвалась со снаряда. В результате травмы нижняя часть тела оказалась обездвиженной.

Дочь была всем для Петра Иванидиса. С пяти лет он один воспитывал ее.

Мама Инесе, Мария, рано ушла из жизни – эту молодую высокую латышку за считанные месяцы съел скоротечный рак. Она была почти на двадцать пять лет младше Петра. Высокий красивый грек с примесью русской и немецкой кровей всегда был любим женщинами. И сам очень любил их. Оттого, возможно, как сам рассказывал дочери, долго не мог ни на ком остановиться.

Пока, наконец, его не выбрала Мария. Эта молодая женщина первой полюбила его. Сначала он не воспринял ее чувство серьезно, но к самой ней – молоденькой целеустремленной учительнице из почтенной семьи, половина которой была репрессирована, сослана под Барнаул – отнесся с самого начала с нежностью. А нежность быстро переросла в любовь. «Кто-то должен был, наконец, взять меня в руки», – шутя, говорил он после того, как они поженились.

Когда Инесе родилась, ему было около пятидесяти. Она стала для Петра Иванидиса поздним и безумно любимым ребенком.

«Моя принцесса», – так всегда называл ее отец. Его восхищало в ней все – слова, поступки, каждая черточка лица. Ему страшно нравилось, что она маленького роста. «Как моя мама», – растроганно говорил он, глядя на Инесе. И глаза дочери, ее губы тоже напоминали Петру его мать, Анну.