Одета в темную блузку, застегнутую на все пуговички, узкую прямую юбку чуть ниже колен. Судя по всему, она старается соблюдать дресс-код, подобающий строгому продавцу антиквариата, но что-то в ее внутреннем «я» явно протестует против этих ограничений. Свидетельство тому – туфельки классической формы, но с открытым носом. Ухоженные ноготочки пальчиков ног покрыты лаком бордового цвета.

Она невысокая, очень стройная, прическа недлинная: светлые, слегка выгоревшие волосы спускаются чуть ниже шеи. Элегантная косая челка, закрывающая высокий лоб. Загорелое лицо, высокие скулы, небольшой прямой нос. Черты лица – не вполне латышские, но и не русские. В них – что-то не балтийское, восточное.

У нее очень красивые глаза – миндалевидные карие. В этих больших глазах – ум и грусть. Не сегодняшняя, давняя, сильная. И еще она явно напряжена. Слегка сжала губы. Пристально глядит на меня. Почему, не знаю…

Мне жаль, что в ее красоте – печаль, дума о чем-то тревожном, нерадостном. И все-таки, я чувствую, огонек жизнерадостности в этой женщине есть. Наверное, жизнь вылила на него много воды, но погасить не смогла. Такие люди обычно не слабы духом.

Несмотря на печаль в глазах, сейчас она не только внимательно смотрит на меня, но и явно собирается заняться мной, как клиентом ее магазина.

Кстати, много ли их, клиентов, приходит сюда? В основном, видимо, местные. А туристов, наверное, немного. Магазинчик малозаметен, расположен не в самом оживленном месте Юрмалы. А отели находятся, в основном, в Дзинтари и Майори. Там всегда более многолюдно.

Некоторое время мы просто смотрим друг на друга. Мне, собственно говоря, нечего сказать. Зашел больше из любопытства, не собираюсь пока ничего покупать.

Вскоре она прерывает молчание:

– Вы что-нибудь хотите выбрать, я могу вам помочь? – спрашивает уже на русском.

Акцент заметила!

– Пока нет, если честно, – признаюсь я. – Просто заглянул посмотреть. Я знаю эту улицу. Ведь раньше этого магазина не было?

– Нет, был когда-то давно. В советское время закрыли. Потом снова открылся, а в последние годы и, правда, не работал. Долгая история, – отвечает она после небольшой паузы.

Мой вопрос, кажется, взволновал ее. Чувствую – каждое слово значимо. Но в подробности вдаваться не хочет. Интонацией поставила барьер для возможных расспросов. Скорее всего, она – хозяйка. Продавщица не станет так разговаривать.

Продолжаю разговор. Теперь захожу с другого:

– У вас здесь очень интересно, просто глаза разбежались, – делаю я комплимент миниатюрной красавице.

Если честно, мне просто хочется немного поговорить с ней. В последние годы стал замкнутым, не привлекают новые знакомства, большие компании. А на отдыхе – я другой. Мне хочется общаться с людьми. Я и говорю с продавцами в магазинах, персоналом гостиниц, даже с полицейскими. Марина сердится на меня за это. Не понимаю, почему. Наверное, это еще одна «искра» между нами.

А с этой женщиной так и тянет пообщаться, зацепить ее слово за слово, ведь она действительно очень привлекательна. Жаль только, грустна.

– Я стараюсь подобрать много чего интересного, но покупают мало. – Она разводит руками. – Кризис. У местных нет денег. А туристы почти не знают про магазин.

Чувствую, напряжение оставляет ее. Правда, по-прежнему печальна, и, похоже, думает о чем-то своем.

– Когда же вы открыли его?

– Открыла месяцев восемь тому назад. В октябре.

Последние слова, похоже, даются ей с трудом. Будто вспомнила что-то очень тяжелое. Кстати, судя по ответу – она точно хозяйка.

– Все еще наладится, – говорю я, – узнают про вас, и дела лучше пойдут. После плохой погоды обязательно ждите хорошую. А в Прибалтике, вы это знаете лучше меня, погода меняется быстро.