Так случилось, что рассказ Иры о «добром Боге» и его большой любви к нам был не единственным, который я слышала за последнее время. В пространстве появлялись люди, которые, так или иначе, подталкивали меня к встрече с этой силой.

Через несколько дней после моей выписки из роддома меня навестила двоюродная сестра мужа. Тема детей для нее была очень болезненной. Пройдя множество дорогостоящих лечений, она не смогла забеременеть и родить ребенка. Это при том, что безумно любила детей, была мамой крестной для нескольких малышей.

Инна пришла, когда я была одна дома. Я еще удивилась, как она не побоялась прийти, рискуя стать невольным свидетелем моих истерик. Обычно люди цепенели рядом со мной, не понимая, что можно говорить, а что нельзя. Инна об этом не беспокоилась. Она прямо спрашивала о прошедших родах, интересовалась самочувствием, плакала со мной, когда я проваливалась в воспоминания.

– Я очень боялась, чтобы врачи в профилактических целях не вырезали какие-нибудь детородные органы

(Боже, я даже не думала об этом, а ведь такой вариант событий не был исключен!).

– Чтобы у тебя остался шанс еще родить. Ты же знаешь, как я хочу стать мамой, но Бог пока не дал мне этого счастья. Я много лет лечилась, много слез пролила, отчаивалась и снова начинала попытки. Чувствовала себя неполноценной женщиной, злилась на Бога. Это жестоко отказывать в ребенке женщине, которая жизнь готова отдать за рождение малыша. И давать возможность рожать тем, кому эти дети вообще не нужны.

(Господи, это же мои слова, точь-в-точь!)

– Однажды я лежала в больнице вместе с женщиной, которая много лет лечилась от бесплодия. Когда она оставила все надежды на рождение ребенка, смирилась, решив, что ей не суждено быть мамой, произошло чудо. Она забеременела и родила ребенка. «Даже если у тебя никогда не будет детей, ты не перестанешь быть женщиной. Происходящее с тобой – лучшее, что возможно в текущей жизненной ситуации», – сказала она мне. Я успокоилась. У меня до сих пор нет ребенка, но и нет маниакального желания родить его любой ценой. Я не буду гробить свой организм бесконечным лечением, относиться к себе как детородной функции, истязать физически и эмоционально. Я доверяю Богу. Все, что нужно, у меня уже есть. У тебя еще родится малыш. Бог любит тебя.

Я рыдала. За себя, за нее, за всех женщин, которые очень хотели стать мамами, но не смогли. Мое пространство расширилось. Я физически ощутила боль другого человека. Впервые за долгое время личная боль уступила место чужой боли. Почувствовала себя живой, полноценной, сострадающей.

Я даже не предполагала, что Инна так страдает. При всем внешнем благополучии, внутри у нее тоска и печаль, которую она разделяет вместе с Богом.

– По выходным хожу на воскресные службы. Моя душа успокаивается там, появляются силы жить дальше, не зацикливаясь на своей боли.

– Мы с Ромой тоже недавно ходили в церковь. Я спрашивала у батюшки, почему Господь забрал моего ребенка, на что он ответил, что Бог ничего не забирал. Что у Бога нет коварных планов на меня.

– Точно, нет, Таня. Я в этом уверена.

– Мне пока это трудно принять и поверить. Я разбита, ничего не понимаю. Я сердцем чувствую, что ты права, но в голове крутится сомнение: если он не хотел этого, то почему допустил?

Инна смотрела на меня с грустью. Ей нечего было сказать. Вопрос был больше риторическим, чем нуждающимся в объяснениях. Я понимала, что есть вопросы, ответы на которые не постичь. Это за гранью человеческого понимания и в происходящем есть какой-то глубокий смысл. Как и в смерти Христа, любимом сыне Божьем, который умер ради спасения человечества. Его смерть Творец также не смог предотвратить.