Имплант представлял из себя крохотное устройство, вживляемое в кору головного мозга в области макушки. Глубже в мозг уходили множественные нано-нити, которые, взаимодействуя с нейронами, делали возможным работу вспомогательных мыслительных операционных систем или, как их ещё называли, систем дополненного мышления. Устройство выступало своего рода посредником, поскольку практически все вычислительные мощности и операционная система, посредствам которых имплант работал, раполагались далеко вовне на децентрализованных суперкомпьютерах и дата-центрах. Данные же передавались через высокоскоростное интернет-соединение. Существенные технические проблемы такого подхода, которые к 2047 году ещё не удалось решить до конца, заключались в риске нагревания имплантов и необходимости регулярной подзарядки электроэнергией. Беспроводная зарядка, естественно, сделала пользовательский опыт куда лучше, однако энтузиасты мечтали о технологии позволяющей питать имплант напрямую энергией тела или же найти способ подключаться к электроэнергии прямо из пространства.

Ахиллесовой пятой устройств оставалась безопасность, которая с каждым поколением становилась “ну теперь-то точно почти” неприступной, и случай нашего героя показывал эту самую практически никому не заметную щелочку “почти”, куда при удачном стечении обстоятельств мог просочиться супер-профессиональный взломщик. Столь экстраординарных эксцессов, подобных произошедшему с Любомиром, ещё не документировалось. Нонсенс в том, что его сознание получило доступ ко всем децентрализованным мощностям и хранилищам российской сети, а также подчинённым ей устройствам, в том числе имплантам, вживленным в пользовательские мозги.

К телу непосредственно Мусы Абубакара Любчик получил доступ, потому что во время переключения на крио-соединение часть его сознания намеревалась аппетитно поужинать, другая пребывала в наслаждении от интеллектуального возбуждения, третья предвкушала открытие чего-то принципиально нового, а четвертая немного опасалась того же. Комплекс ассоциаций, пробужденных этими мотивами, объединился в желание оказаться именно в том месте, где Любомир, витая в облаках перспектив своей научной работы, впервые в жизни отведал лобстера, немного остерегаясь за санитарию, но в тоже время, кайфуя от экзотики. Могло случиться и так, что он очутился бы в другом месте, если бы не один маленький нюанс: во время первого визита в лобстерную ему запомнились раскачивающиеся под брутальный трек из нигерийы в проехавшей мимо машине, и тогда он незамедлительно нашёл композицию и добавил её в свою библиотеку, – это была та самая музыка, в сопровождении которой он вскочил в крио-камеру. Взломав подключение, он попал в такую непредсказуемую и неизученную область взаимодействия с системой, где она сначала считала его глубинное желание в противовес осознанной команде по вызову меню. Так система подключила его к наиболее удовлетворявшему по всем параметрам ассоциаций устройству, а именно, к импланту нигерийца Мусы Абубакара, по стечению обстоятельств находившегося настолько близко к лобстерной локации, что воспринимаемый им запах даже активировал схожие нейронные реакции с теми, что хранились в истории данных Любомира.

Всё это время Муса Абубакар пребывал в ясном сознании, однако по каким-то неизвестным для него причинам полностью потерял контроль над телом и вспомогательной мыслительной операционной системой, без сил наблюдая, как организм зажил отдельной жизнью, – в том, как такое возможно, Любомир и пытался разобраться, продолжая рыться в консоли. Оказалось, не так уж и сложно выяснить, как и почему он очутился здесь. Потребовалось открыть шифрованную историю команд, для чего он лишь немного повозился, вставив пару костылей на входе, чтобы сработали нужные доступы. Любомир даже удивился, заметив, что как-то слишком легко получается сделать то, о чём он подумал: “Наверное, я просто сконцентрировался как следует. И поел. Ничего не отвлекает теперь. А до того, значит, не так сильно и нужно было. Н-да… А, честно если, я ведь пока и не собираюсь отсюда выбираться, может поэтому не получилось сходу? Попробовать снова? Ну-у-у… А если сразу выберусь? Ага-а-а! Попался! Ясно всё со мной… Боюсь уже никогда не попасть сюда обратно!” Любчик попробовал произвести ещё несколько манипуляций с запросами данных с разных концов системы – никаких ошибок… “Как на ладони!” На секунду он пожелал увидеть систему разом во всей полноте. Тут же перед ним предстали миллиарды устройств и людей со сложнейшими переплетениями графов, течением сигналов, роем восприятий: “Вау…” – его будто ударило, но не током, а осязанием информации, и охватил мельчайший мандраж: “Ничего себе…” – прикасаться к чему-либо и кому-либо он хотел и не стремился. Он застыл – наблюдение за всем этим живым организмом завораживало! Это было поистине непередаваемое и неописуемое цифровое благоговение. На мгновение он даже ушёл куда-то туда и отпустил тело Мусы Абубакара, но одёрнул себя, и тот не успел этого заметить, – скоро Любчик уже снова против его воли почесывал затылок.