– Странно. Источник сигнала определён. Почему пользователь неизвестен? И зачем к нам присылает, если он в Нигерии?

– Да опять, наверное, разработчики обновление до конца не допилили. Как обычно впопыхах под дату релиза залили, вот и, чёрт пойми теперь, приходится дебажить.

– Залили – не залили… А проверить надо. Задокументируй её, отследим на серийность. Может, будут ещё такие ошибки. А Любомир – что? Всё копается?

– Похоже на то…

– Можешь вывести, что там у него?

– В крио. Кажись, в меню входа застрял. Наверное, работает с параметрами.

– Соедини с ним.

– … Не доступен…

– В смысле?

– Нет в сети почему-то…

– Как нет? Говоришь же, к крио подключен.

– Ну да, в меню сидит. Но в сети нет его. Чушь какая-то…

– Дай-ка гляну… Ох и по краю ходит, а. Я ему сколько раз говорил, когда так закапываешься, напарника с собой брать надо и вторую линию держать, а он, мол, хакеры так не делают, работают без следов по дебрям, нужно соответствовать… Фанфарон, блин.

– Рисковый парень!

– Молодой ещё просто… Отправь к нему дежурного техника, проверит пускай. А этого к нам – документацию сегодня чтоб сдал перед уходом. И с комментариям! А то опять один системный авто-отчёт останется, а нам потом разбирайся.

Через девять минут техник сообщил в штаб, что в админской Любчика нет, он в пользовательской секции E, седьмой ряд, четвёртый этаж; схема и код на доске: что-то про одноканальное подключение без предоставления доступа к мозговым мощностям. Дежурные, следуя инструкциям техники безопасности и рекомендациям системы, отдали команду вывести Любчика из крио через аварийный режим, но с удивлением получили ответ, что крио-камера выдаёт ошибку “Пользователь не найден” и одновременно предупреждает об опасности для пользователя. После нескольких попыток Любчика извлечь не удалось. Повисла неприятная пауза.

Бегло изучив историю документации, которую вспомогательная мыслительная система Версальского составила до подключения к крио, дежурные администраторы переглянулись: один криво прикусил челюсть, поведя губы набок и уставившись в пол, другой тихо прикрыл лицо руками. Что делать? – было решительно неясно. Хотелось задним числом выругать славянского недоабсолютиста, но пуще тревожила мысль о том, как ему сперва помочь и можно ли…

Думать о худшем не хотелось. Оно не было проговорено вслух, но все понимали, что исключать этого нельзя. С высокой вероятностью нельзя. Система в тупике, нет никакой связи. Здесь только тело, а где остальное – неизвестно. Сослуживцы вспомнили, как смотрели старое интервью с офицерами, курировавшими операцию по спасению экипажа подводной лодки “Курск”, испытав те самые ощущения, когда спасать товарища нужно скорее, но ещё совсем непонятно какими средствами, притом неизвестно, жив ли, а хочется верить, что жив, и торопиться. А ещё нужно доложить наверх и как-то объясниться. А может, лучше попытаться решить самостоятельно?

“Ага… Муса Абубакар, значит, две тысячи двенадцатого года рождения… Вот что меня ждёт, да? Похрустывает шея-то, Абубакар Муса, не следишь, уважаемый… Посмотрим кто ты…” – Любчик зашел в консоль, где ввёл команду показать данные о теле. Делалось это легко и быстро особенно для такого привыкшего к использованию вспомогательных систем, как Любомир. Требовалось лишь помыслить с направленным на действие усилием, в его случае дать машинальную команду, с какой, к примеру, предки по необходимости поднимали руку или двигали ногами. Конечно, новичкам приходилось пользоваться вспомогательными системами пошагово, испытывая неуклюжесть и прерывистость аналогичную первым попыткам езды на велосипеде, когда нужно взяться за руль, перекинуть ногу, поставить на педаль, оттолкнуться, поймать равновесие, поставить вторую ногу на другую педаль, начать крутить педали синхронно в одну сторону, стараясь рулить, ни во что не врезаясь и сохраняя равновесие, двигаясь в необходимом направлении от точки А к точке Б… Любчику же в этой аналогии было достаточно намерением сразу оказаться в точке Б.