На равнину вернуться получается лишь спустя час. Повсюду, куда не падал взгляд, был песок и жёсткий кустарник, состоящий лишь из одних колючих веток. Солнце стремительно клонилось к горизонту, предвещая холодный вечер и не менее холодную ночь.

– Томпсон, – вдруг подал голос Гейб, – твои идеи – полная херня!

Габриэль пинал песок под своими ногами, то и дело, спотыкаясь об твёрдую глиняную поверхность под ним.

– Могли бы сейчас сидеть в броневике! – Алекс тоже подал голос, – мы уже устали, а большая часть пути ещё впереди.

– В самом деле, – вдруг заговорил Хью, – неужели нельзя было обойтись без сожжения броневика? На мой взгляд, это перебор.

Резко развернувшись к ним, я заставляю их всех резко остановиться и Лука, принявший на свою спину все возможные толчки, с трудом удерживает равновесие.

– Для революционеров вы слишком изнежены. Возможно, Брайт был прав на счёт спецотрядов. Вы даже не готовы к лишению комфорта, что говорить про переворот.

– Заткнись! Ты просто избалованная, высокомерная девчонка, – Гейб указывал на меня пальцем, под одобрительные кивки некоторых сослуживцев, – ты ничего о нас не знаешь!

Он тяжело дышал, словно после бега.

– Прекрати, – Лука пытался оттеснить его назад.

– Вы сами о себе ничего не знаете.

Я равнодушно обводила их взглядом. Мне не были страшны ни угрозы, ни долгий путь в никуда. Меня страшила судьба Ника и Люси. Тётя была опекуном не только близнецов, но и моего младшего брата, а это значило, что она была под прямым ударом.

– Вы ведомое стадо болванов, которое ради чьих-то целей, жертвует близкими людьми и всеми вокруг!

Отряд за спиной Луки ожил, издавая ругательства.

Я смотрела сквозь всех, будто передо мной никого и не было. Все крики и слова сливались в единый шум, в неразборчивый гвалт голосов. Пока Гейб не закричал громче всех:

– Ты – никто! Если бы не Виктор, то ты так и торчала бы в казармах, среди таких же рядовых, как и ты сама! Ты нам не ровня! Тебе нет места даже среди сержантов!

– Прекратите немедленно! – Лука оглушительно гаркнул, заставив всех вокруг примолкнуть.

– Гейб, твои слова не имеют ничего общего с реальностью, ты сам это знаешь, так что замолчи.

Лука говорил холодно. Обежав всех взглядом, он вновь вернулся к карте, внимательно её изучая.

– А ты, Лив, уже здесь, и сделала этот выбор. Сейчас глупо спорить, когда зашла так далеко.

Мои руки сжались в кулаки от его слов.

– Нам нужно пройти ещё как минимум десять миль, и найти место для ночлега, – Лука уверенно командовал, – чтобы успеть отдохнуть и до рассвета выдвинуться в путь.

Я не выбирала этого пути, у меня были совсем другие цели. Он прекрасно знает, что я была вынуждена пойти в академию на службу, но не за тем, чтобы устраивать революции.

– Согласно карте, – продолжал Лука, – как раз должно быть заброшенное здание. Бывший магазин или что-то вроде того.

Он пожимал плечами, и всматривался в карту, будто надеясь, что вот-вот из неё появится голограмма.

В одном он прав: я не могу вернуться, а ругаться со всеми не в моих интересах. Я не знаю дороги к лагерю, а одна в пустыне без карты не выживу.

– Я пойду последней.

Лука, оторвавшись от карты, с удивлением смотрел на меня.

– Назначай того, кто пойдёт первым в разведку, сам.

Обогнув отряд, я прохожу мимо ребят, что провожали меня недовольными взглядами.

– Разбейтесь по двое, как полагается, и сохраняйте дистанцию, – я игнорирую их взгляды, – а то словно…

Но так и не договариваю, вспомнив про то, что конфликты не в моих интересах, да и повторяться у меня не было желания.

– Да, парни, не собирайтесь такой большой группой, – вдруг опомнился Лука в начале отряда, – Гейб, ты будешь первым, на тебе разведка.