– Пожалуйста, пройдите на своё место. Вы мешаете посадке пассажиров.

– Мне там не нравится! – огрызнулся он. – Пусть этот пацан там сидит.

– Пройдите на место, или нам придётся вызвать представителей аэропорта, – её голос не дрогнул. Она вежливо, но настойчиво дотронулась до его плеча.

И тут произошло нечто дикое. Верзила вскочил, его рука резко оттолкнула девушку. Она взвизгнула и, отлетев на два метра, ударилась спиной об жёсткую перегородку у выхода. В салоне на мгновение повисла тишина.

Фёдор, как с пружины, рванул вперёд и нанёс удар – чёткий, молниеносный левый боковой в челюсть. Раздался глухой хруст, будто ломалась ветка. Громила пошатнулся, глаза его закатились, и он рухнул вдоль прохода между креслами, как поваленное дерево.

– Что за… – заорал тренер из Благовещенска, тот самый знакомый Евгения Сергеевича. – Это же мой боец! Кто тебе разрешил? Миша! Миша, очнись!

Он упал на колени, потрясал парня за плечи, но увидел, как его челюсть отвисла, болтаясь, словно не имела крепления.

– Ты ему челюсть сломал! – взвыл он.

К месту инцидента подбежала вся команда, пассажиры поднялись с мест. Вышедшая из шока стюардесса принесла нашатырь, но Миша не приходил в себя. Командир корабля, узнав о происшествии, повернул самолёт обратно к терминалу. Вызвали "скорую" и милицию.

– Я ещё не успела тебя поблагодарить, – тихо сказала стюардесса, подойдя к Феде и, не раздумывая, поцеловала в щеку. – Что бы ни случилось, я на твоей стороне. Я напишу заявление. Этот подонок меня толкнул, и я это докажу.

Пока милиционеры опрашивали свидетелей, пассажиры высказывались в защиту Фёдора. Его начали было записывать в хулиганы, но заявление стюардессы всё расставило по местам. Через три часа, после всех разбирательств, рейс наконец вылетел в Хабаровск.

На этот раз Евгений Сергеевич сел рядом с Фёдором. Он не хотел, чтобы снова случилось что-то непредсказуемое. Федя смотрел в иллюминатор, изредка улыбаясь проходящей мимо бортпроводнице, которая то и дело бросала в его сторону взгляд, полный искренней симпатии.

Перед выходом из самолёта она снова поцеловала его в щёку. А Фёдор, слегка смущённый, только кивнул.

Но, ступив на землю Хабаровска, он уже чувствовал: это путешествие запомнится ему надолго – и не только из-за полёта. Потому что настоящая борьба ещё впереди.

Автобус тронулся мягко, почти бесшумно. Сквозь его запотевшие окна проплывали серые дома, узкие улочки и голые деревья, качающиеся под ветром. Фёдор устроился ближе к окну, положив локоть на подлокотник и глядя на улицу. Машина медленно ехала по центру Хабаровска, везя команду из Якутска и Благовещенска к гостинице. Рядом сидели ребята, кто-то шептался, кто-то уже подремывал, устав от дороги и нервного ожидания.

Но было нечто, что выбивалось из общего – взгляд. Тяжёлый, колючий, прожигающий. Фёдор почувствовал его почти кожей. Он обернулся – и точно. В дальнем ряду, рядом с другими бойцами из Благовещенска, сидел тот самый тренер. Тот, чей боец остался в аэропорту на носилках. Мужчина с мрачным лицом и глазами, в которых кипел невысказанный упрёк и что-то, отдалённо напоминающее жажду мести.

– Не обращай внимания, – негромко сказал Евгений Сергеевич, наклоняясь к Фёдору. – Я вижу, как он на тебя смотрит. Он держит зло. Ты выбил его главного бойца, на которого у него были большие планы. Поверь, такие вещи просто так не забываются.

Он на секунду замолчал, пристально посмотрел на ученика и добавил:

– Будь осторожен. Не отходи от меня. Ни на шаг. Понял?

– Понял, – коротко ответил Фёдор, не сводя глаз с окна.

У гостиницы «Турист» их уже ждали. Быстро разобрав багаж, команда поднялась в номера. Фёдор первым делом позвонил родителям, сказал, что долетел нормально, всё хорошо, и голос Кати на том конце провода немного дрожал – она боялась за него больше, чем показывала. Отзвонившись, он немного постоял у окна, вглядываясь в хмурое небо, а потом отправился вместе с командой регистрироваться на соревнования.