– Шш… Есть только я. Твой бог. – Я приняла эту аномалию со смешанными чувствами, но тут же пропустила удар сердца. Он тихо попросил. – Пожалуйста, прими меня таким. Возьми. Всего возьми… – В моих ладонях был налитой, горячий жезл. Каменный фаллос, внушающий священный трепет. – Накорми своё чудовище.

Приятно вымотанная душевно и физически, я анализировала динамику наших отношений и убеждалась, что его чувственный беспредел грозил мне отключением на ещё одну неделю. Но Гордон бойкотировал мои планы – все, кроме тех, что отвечали его целям. Для хищника в любом вопросе имелось только две позиции: своя и… огневая14. Незаметно переводя на себя управление моей жизнью, Гордон продолжал настаивать на немедленной свадьбе…

– Я решил. Мы распишемся. Тайно. И ты будешь спать со мной законно. – Его циничный прагматизм, как побочный продукт прошлой одержимости, резал по ушам. Но Гордона не волновали никакие нормы: ни этики, ни морали, ни приличий. Только нормы живого, действующего, реализующего права собственности. Я схватилась за виски, борясь с мерзким чувством. А мой монополист всё вещал. – А публичную свадьбу с выездной регистрацией сделаем, как будешь готова.

– Люк? Зачем всё делать впопыхах, тайно, на коленке? – Но Гордон классически уходил от ответа, виртуозно переводя стрелки и меняя тему:

– Почему же ты упрямишься, Любовь моя? Я составлю брачный договор. Бриги одобрят. Он условный. Я бизнесмен. Это обычная юридическая гигиена. Чтобы обезопасить тебя от неожиданностей. – «Неожиданности? Уже похоже на настоящую причину», – пока я подыгрывала ему ироничной улыбкой, мой куратор занимался программированием сознания строптивой жертвы. – У тебя будут все мои средства, недвижимость, бизнес, имя… Даже этот дом для граффити. Чтобы в случае… неблагоприятном случае тебе не пришлось оспаривать с Гордонами твои права. – «Я поняла бы с наследниками. Но с его родителями?! Это уже не о разводе, а о завещании!» – возможно, влюблённая дурочка не обратила бы внимания на его нечаянную оговорку, свято веря в авантюризм будущего мужа. Но гений Гордона имел аномальную природу. Я осторожно развивала тему, усыпляя бдительность увлёкшегося комбинатора:

– Разве я выхожу замуж за твой инвестиционный портфель?

– Да. Я хочу, чтобы он остался у тебя… – Он осёкся, и пульс подскочил: «Что?!». А главный подозреваемый чихнул и засмеялся. – Мм… был! Был у тебя.

– А теперь попробуй ещё раз. Но только правду. – Но на все прямые вопросы у моего стратега вдруг обнаруживалась «аллергия». Неясного патогенеза, от которой помогали единственные «антигистамины» – постельного характера. После подобной «терапии» я уже полчаса лежала в пенной ванне, восстанавливая вовсе не самочувствие, а утраченный самоконтроль и личные границы. Занятый рабочим видеосовещанием, хищник милостиво предоставил мне час свободного персонального пространства.

Я машинально оценивала новый ремонт его ванной, пока не наткнулась на приоткрытый шкаф, поддела ногой дверцу и резко села: «Встроенный сейф? Для медикаментов?! В спешке или по неосторожности оставленный открытым…», – меня поразило и содержание, и масштабы: малый операционный набор с хирургическим инструментарием, шприцы, перевязочный материал, анестетики, антисептики и угрожающее количество разнообразных отключающих транквилизаторов, нейролептиков и депрессантов. «Он ими завтракает? – пена стекала на пол, а я обозревала склад сильнодействующих препаратов из класса психоактивных лекарственных веществ с седативным, гипнотическим и антиконвульсивным15 эффектами. Когда взгляд упал на использованные шприцы и смятые пустые блистерные упаковки из его запрещённого психотропного арсенала в мусорной корзине, я малодушно успокаивала себя единственной мыслью. –