[город в итальянском регионе Эмилия-Романья], когда герцог Феррары Альфонсо да Эсте (Alfonso da Este), дал ему первую идею написать эту книгу, которая и была ему посвящена. Скаино оправдывает ее несовершенство своей молодостью и новизной предмета: «но, – говорит он, – почему бы не относиться к этому giuoco della palla как к искусству, как относились к другим искусствам?» и более конкретно сравнивает ее с музыкой. Он оправдывается за то, что не стал исследовать способов игры, практикуемых древними, по двум причинам: во-первых, потому, что он не может найти среди всех, кто писал на эту тему, ясного или краткого описания их игр; и он думает, что без некоторого такого понятного описания было бы нехорошо «тратить чернила и труд на неясные, запутанные и неопределенные рассуждения»; и, во-вторых, потому, что игру, как и другие виды искусств лучше рассматривать, в самой совершенной форме, «как это происходит сегодня (1555) в ее различных формах», которых он насчитывает шесть, а именно: Giuoco della corda [букв. ит. игра через веревку], della lunga [длинная игра], con pallone da pugno [с мячом- паллоне рукой], con palla picciola da mano [букв. мячом-палла ладонями] con la rachetta [букв. с рачеттой], con la palla da Scanno [мячом палла и сканно].

Было бы хорошо, если бы некоторые другие писатели последовали хорошему примеру, поданному Скаино.

Кардинал Бембо (Cardinal Bembo), ученый литератор XVI века, родившийся в Венеции в 1470 году, – сначала секретарь Льва X, а затем кардинал Павла II, -пишет своему другу Кристофу де Лонгейлю (Christophe de Longueil): «ваше письмо чрезвычайно меня обрадовало, так как я вижу, что, как бы вы ни были жадны до литературы, вы, посвящая себя ей, не забываете изучать свое здоровье. Игру в мяч, в которой вы упражняетесь перед тем, как сесть за стол, я особенно одобряю. Да погибну я, если не предпочту ваши игры (deambulatiunculas), беседы и литературные споры (concurationes) всем почестям и достоинствам Рима!»

Брантом, говоря о Карле IX пишет, что «когда было хорошо, он всегда был на улице, либо в походе, либо в действии, либо играл в la Paume, и особенно в la longue Paume, который он очень любил; и там он слишком много напрягался, прыгал, играл в paille-maille и, короче говоря, во многих приятных, но жестоких упражнениях вне дома, потому что он выказывал странную ненависть к жизни в дворце, постоянно говоря, что

«Le séjour des maisons, palais et bastimens

Estoit le sépulchre des vivans»

или, в вольном переводе,

Жизнь в домах, дворцах и комнатах

Немногим лучше, чем жизнь в гробницах.

То, что король играл слишком много, несомненно, верно; говорят, что он играл по шесть часов в день-слишком долго для кого бы то ни было, тем более что король не был замечателен своей силой. Нисколько не сомневаясь в его страстной любви к игре, нужно признать, что это была эгоистическая любовь, ибо она была запрещена простолюдинам так же строго, как и при его отце и деде.

Он был занят интересной игрой, когда около двух часов дня 22 августа 1572 года гонец принес ему известие об убийстве Колиньи64 [французский государственный деятель, один из вождей гугенотов во время Религиозных войн во Франции] Моревером (Maurevert) [один из приближенных Екатерины Медичи, прозванный «Королевским убийцей»] – Par la mort Dieu! – воскликнул он. – неужели они никогда не оставят меня в покое?»

Таллеман де Рео (Tallemant des Réaux)65 [французский литератор XVII в.] сообщает нам, что «Номпар де Комон (Nompar de Caumont) [французский полководец XVI – XVII вв.] маршал и герцог де Ла Форс