В продуктовых рядах мы чувствовали себя немного спокойнее, хотя и здесь постоянно приходилось держаться за кошелек. Овощи продавались в полтора-два раза дороже, чем пару месяцев назад.

Каждое посещение рынка вводило нас в уныние и разочарование, ведь зарплату нам в местной валюте не платили. И на что ты будешь жить, никого не интересовало. Единственный ответ на этот вопрос, который мы постоянно слышали от руководства: «Отоваривайтесь в нашем магазине». Такова была установка.

30 апреля 1992 г.

Всего пару недель тому назад вода была настоящим бедствием для Луанды. Осенние дожди, доставившие жителям столицы немало беспокойства и волнений, теперь вспоминались как сладостный сон.

Год назад перебои с подачей воды в основном были связаны с боевыми действиями правительственных войск и УНИТА. Мы даже успели привыкнуть к этому. Но война давно закончилась, а вода продолжала поступать так же нерегулярно как и прежде. Иной раз за сутки из крана не проливалось и капли. Благо, нас спасали постоянные запасы, которые хранились повсюду: в ванне, ведрах, бутылках, кастрюлях. Диверсанты не подрывали опоры ЛЭП, магистральные водоводы. Просто наступил период жесткой экономии. Вода поступала в город строго по графику. А в последние недели этот график стал еще жеще.

Вода превратилась в дефицит, поэтому запасались ею уже не на сутки-двое, а на неделю вперед. Предприятие «ЭПАЛ» (провинциальная водная Компания Луанды, EPAL—UEE41, по-нашему – водоканал) предупредило, что в скором времени возможны более длительные перебои с водой, а то и вовсе прекратится ее подача в столицу на неопределенный срок.

Что такое чистая, прежде всего, отвечающая всем мировым нормам и стандартам, вода для европейского человека, говорить не приходится. А отсутствие ее для всех нас – и вовсе настоящее бедствие. Если для питья и приготовления пищи можно было закупать минеральную воду, то для технических нужд, мытья посуды ею не напасешься. Вода поистине станет «золотой».

Открыв кран после двухнедельного простоя, с ужасом увидели, как из него потекла жидкость кофейного цвета с неприятным запахом. Даже после отстоя она не стала белой, а лишь слегка поблекла. В осадок выпала субстанция по виду и цвету напоминавшая смесь глины с мазутом. Естественно, в пищу ее ни в каком виде употреблять было нельзя. Для приготовления супов в ход пошли запасы негазированной «минералки», а болотная жидкость по прямому назначению – в санузел. Но радовались мы недолго – спустя неделю вода пропала и вовсе.

По несколько раз в день мы с надеждой подходили к кранам и проверяли, не пошла ли она по трубам. И если вдруг появлялась слабенькая струйка, у нас всегда наготове были свободные емкости – от ведер до пластиковых бутылок. Бывало, что так, «внепланово» можно было набрать в день от 5 до 10 литров. И сразу же наступало некоторое успокоение.

Проезжая по городу, мы каждый раз наблюдали одну и ту же картину: в ожидании воды у кранов собирались огромные очереди ангольцев. Обстановка в них накалялась до такой степени, что борьба за место нередко из словесных перепалок переходила в настоящие рукопашные схватки. В ход шли те же самые ведра, тазы и канистры.

Те, у кого были автомашины, колесили по городу в поисках воды. Бывало, что в верхней его части за весь день не проливалось и капли, зато в нижней, куда вода стекала по трубам самотеком, можно было набрать несколько десятков литров. Все краны ангольцы в городе знали наперечет. Особенно на строительных площадках и во дворах частных домов. ЭПАТЕЛ регулировал ее подачу в различные районы столицы, отпуская небольшими порциями.