», – прошептал он, проваливаясь в копну каштановых волос. Ангелина почувствовала его горячее дыхание, силу его цепких объятий и большой твердый член. По телу разлился жар – это было впервые возникшее в ней осознанное желание отдаться мужчине прямо здесь и сейчас. Вдруг за дверью послышались шаги, и Захар резким движением отскочил в сторону, но пожар было уже не погасить. Имей он на нее чуть более коварные планы или, может быть, будь он иных человеческих качеств, более низких, он бы, вероятно, играл в чувства, и Ангелина отдала бы ему все, что у нее было – нежность, любовь, девственность. Но Захар по ему одному известным причинам предпочел оказаться честным и признался, что серьезных отношений не хочет, так как она – Ангелина – не подходит под его стандарты. В дом, как он выразился, он может привести только девушку своего социального, культурного и в конце концов финансового круга. Но он испытывает к Ангелине непреодолимое влечение и сильную страсть, и хотел бы отношений такого нехитрого формата. Ангелина страшно обиделась. Неужели она не заслуживает любви? Что за пещерные взгляды, отголоски феодально-крепостного строя? А еще она знала, что когда любят, остаются вместе вопреки всему, даже воле родителей.

В тот день она ушла из кабинета, хлопнув дверью, и час прорыдала в туалете. На этом их история могла бы закончиться, но вместо этого оба они, неспособные сопротивляться своим желаниям, еще несколько месяцев мучали друг друга, надеясь получить то, что один другому дать не мог. Ангелина верила, что Захар разглядит в ней ту самую и наконец разрешит себе любить ее. Захар рассчитывал, что его добыча не убежит из цепких лап и однажды все же поддастся натиску страсти. Держаться Ангелине и правда было сложно. Как-то она мыла посуду после рабочего дня, когда в уборную зашел Захар. Он посмотрел на нее, как гепард смотрит на косулю на водопое, выключил кран, уверенным движением повернул ее к себе, сел на край ванны. Ангелина еле дышала от волнения и возбуждения. Захар медленно расстегнул пуговицы на ее рубашке, так же легко справился с застежкой лифчика, аккуратно спустил бретельки с плеч и, облизнув губы, сказал: «У тебя прекрасная грудь, тебе кто-нибудь это говорил? Прекрасная». Нет, никогда и никто раньше ей этого не говорил. И никто вот так долго и жадно не целовал ее грудь, сжимая руками до боли. Не спускался медленно вниз по животу, не покрывал его мелкими поцелуями, не проводил острым кончиком языка от реберной вмятины под грудью до пупка, так, что оставался горячий влажный след. Ей хотелось, чтобы это не заканчивалось, чтобы он спускался ниже и ниже, но в кабинет постучали. Захар выскочил из ванны, а Ангелина закрылась, чтобы привести себя в порядок. До сих она не знает, догадывался ли кто-то на работе об их странных отношениях. Горячие поцелуи украдкой в темных углах всех доступных кабинетов этого особнячка могли бы продолжаться еще долго, если бы Ангелина не приступила к поискам новой работы. Она поняла, что, вопреки всем миллионам переработанных сюжетов о Золушке и принце, которые они видела в кино, Захар никогда ее не полюбит, не спасет и не заберет в свою интеллигентскую жизнь – и просто ушла, чтобы не мучать себя и не искушать его. С Захаром они больше никогда не встречались. Но и через месяцы после расставания, в порывах тоски по нему она думала, что было бы лучше, если бы он обманул ее, а не переложил на нее, признавшись в намерениях, ответственность за выбор спать с ним или нет.

После истории с Захаром у Ангелины начались более активные попытки заняться сексом, но все они – главным образом по ее вине – заканчивались неудачами. Одному несчастному она отказала в тот самый момент, когда он уже готовился надеть презерватив. Этому неловкому финалу предшествовала двухчасовая прелюдия с поцелуями в губы, шею, живот, нежным массажем. Просто вдруг Ангелина поняла, что не хочет, чтобы именно этот парень стал ее первым мужчиной. В отличие от него, ей повезло: он оказался порядочным и уравновешенным человеком, обнял ее и просто уснул.