Сима сразу решила, что это женщина, несмотря на ее несуразный вид – безразмерная кофта с небрежно закатанными рукавами, широкие джинсы, грубые ботинки. И почему-то она сидела именно здесь, неподалеку от комнаты-подсобки, в самом «безлюдном» месте детдома. Сюда почти никто не поднимался, только уборщица – швабру взять или веник вернуть на место.

Как быть? Сделать вид, что никого здесь нет и смело пройти мимо странной женщины или позвать на помощь? Второе – глупо и бессмысленно, ведь Симу здесь никто всерьез не воспринимал после нескольких случаев с ночными кошмарами и того, что она решила довериться самой популярной девочке детдома и рассказала ей, что в столице непременно найдет папу. Нет, над ней почти не смеялись, просто воспитатели, а может и сама директриса, сделали так, чтобы ее обходили десятой дорогой. А после – отселили на чердак, благо, что в столовую пускали, но и там она сидела отдельно от всех, как прокаженная. В воздухе висело напряжение, и дальнейшая ее судьба была под большущим вопросом.

 Поэтому, если возникала проблема, Сима пыталась справляться сама. Чтобы лишний раз не напоминать о себе. А то чуть что, сразу начиналось: надо переводить в другой детдом, в интернат для умственно-отсталых или вообще положить в больницу для психов… Ну уж нет, все это ей не подходило.

 Сима несколько раз глубоко вздохнула и на цыпочках начала подниматься, держась подальше от перил.

 В тот самый момент, когда опасность почти миновала, женщина резко подняла голову.

 Сима охнула и прижалась к стене.

– Ты кто? – спросила та хрипловатым низким голосом.

 На вид ей было лет сорок. В полумраке кожа лица казалась загоревшей, четко выделялись скулы, а небольшие глаза настороженно и пристально смотрели прямо на нее.

 Сима пролепетала свое имя.

– Тамила, – назвалась та вот так, по-простому, без отчества, привстав и протянув худую жилистую руку.

 Сима неловко ответила на приветствие, все еще задаваясь вопросами.

– Ключ у тебя? – деловито спросила незнакомка и недвусмысленным жестом дала понять, что имеет в виду ключ от комнаты-подсобки.

 Сима кивнула. И когда Тамила еще раз протянула руку, она молча отдала ей ключ.

 Сердце при этом неистово колотилось, из-за чего она не могла идти ровно по ступенькам и все время спотыкалась, следуя за Тамилой, которая тотчас отправилась открывать дверь.

 Сима вошла следом за ней с мыслью, что если та сейчас выгонит ее  из подсобки и займет ее место, нужно хотя бы успеть забрать портреты. Те самые, которые она нарисовала простым карандашом на обрывках старой обойной бумаги. Это было не просто портреты, а ее друзья. Сима с ними любила подолгу шептаться и рассказывать секреты. Ведь до момента, как у нее появился настоящий живой друг Федот, никто не хотел с ней общаться, и ей было очень одиноко.

Когда они вошли, Тамила обернулась и посмотрела на Симу.

– У тебя смешная прическа, совсем как у меня. – Она при этом не улыбалась. – Надеюсь, сработаемся.

 Она схватила ведро со шваброй, Симе сунула щетку, похожую на усовременненную метлу Бабы Яги, и кивнула, мол, идем.

Сима машинально повиновалась. Взяв оставленный на тумбе ключ, она по привычке заперла комнату за собой. Идя следом за Тамилой, она все теребила свои короткие волосы, висящие неровными прядями, – результат неудачной стрижки. Но у нее они были черные, а у Тамилы по цвету напоминали недопеченный пирог с яблоками, который иногда давали на ужин, и от которого у Симы болел живот. Хорошо, что Тамила сказала только про волосы и не отметила ее слишком худую фигуру, бледный цвет лица, большие голубые глаза, которые почему-то никто не считал красивыми: они всех пугали. Или не стала сравнивать со своей внешностью – ведь Тамила тоже не казалась красоткой. Она была невысокого роста, совсем чуточку выше Симы. Опущенные сутулые плечи говорили не столько о неправильной осанке, сколько о проблемах, которые та носила в себе, что было видно по неприветливо-настороженному взгляду. Нос на ее худом лице казался слишком крупным и привлекал внимание, а упрямо сжатые тонкие губы и небольшие глаза невзрачного кофейного оттенка не добавляли нежности в угрюмый образ.