Подозрительная тень внизу шевелится. Сима замирает, хватаясь за перила. Сердце гулко бьется, отдавая в висках. Тень приближается и перестает быть тенью. Это Тамила.
Что она здесь делает в воскресенье вечером, почему ей не сидится дома? Каким бы ни был ответ, это уже не важно. Тамила здесь. И смотрит она – ух, как она смотрит! А потом хватает за плечи и резко прижимает к стене.
Сима чудом вырывается. Ей бы ни за что не справиться с Тамилой, но страх заставляет ее действовать быстро и почти безрассудно. Она бежит по лестнице, но не вверх, не в свою комнату, что было бы разумнее всего, а вниз. Бежит, не разбирая дороги. Тамила за ней. Настигает. Она уже рядом. Позади – тупик. Сима падает, проваливается в темноту. Там всего лишь угол, а кажется, что бездна.
Тамила снова хватает ее за плечи и встряхивает несколько раз.
– Где ты была? – Ее голос срывается, наверное, от того, что она очень зла. – Где была, спрашиваю?
Сима прячет лицо в ладони, но Тамила силой разжимает руки и поворачивает ее голову к себе.
– Смотри мне в глаза и отвечай!
– Пожалуйста… – Сима вырывается. – Пустите меня!
– Где ты лазила целый день? – Тамила кричит, не заботясь, что ее могут услышать. – Ты что, не понимаешь, как это опасно?
Сима начинает плакать. Она всегда чувствует себя беспомощной, когда Тамила вот так нападает – слишком интересуется ее жизнь и безопасностью. Зачем она это делает, ведь Сима ей никто!
– Я была в комнате, – всхлипывая и размазывая слезы по щекам, говорит она. Ведь это правда. И дверь кто-то открывал, только вот за ширмой ее не было видно.
– Что ты врешь! И не стыдно? – Тамила тянет ее за руку вверх по ступенькам. Сима не сопротивляется. Ей почти все равно. Она не голодна. Она ничего не хочет. Только, чтобы ее оставили в покое.
В такие минуты ей хочется просто перестать существовать. Но она тут же вспоминает об отце. Нет, ей нужно жить. Ради него. Ведь он единственный, кто ее любит. Он будет по ней тосковать. Она не может так с ним поступить.
Ворвавшись в комнату, Тамила силком усаживает Симу на постель, хватает с тумбы ключ и выходит из комнаты. Слышен звук запирающегося замка.
Сима тут же вскакивает. Апатию и страх как рукой снимает. Тамила заперла ее на ключ! Она никогда раньше так не делала.
– Откройте! Выпустите меня! – Сима стучит в дверь. Колотит ладонями, но звуки слишком слабые. Ее не услышат. А если услышат, будет только хуже. Но выхода другого нет. Ведь взаперти она не сможет искать отца и вообще умрет здесь без еды. Хотя еда всегда ее мало волновала, но ей нельзя умирать!
– Пожалуйста, откройте! – Сима плачет все сильнее. – Папа! Папочка, забери меня отсюда!
От бессилия она падает на пол. Подползает к кровати и утыкается лицом в сбитую старую перьевую подушку, пахнущую затхлостью и пылью.
Проходит совсем немного времени – дверь открывается.
– Я принесла тебе ужин, – сухо говорит Тамила. Сима слышит звук тарелки о деревянную поверхность стола и еще больше зарывается лицом в подушку.
– Ты что, меня не слышишь? – Тамила грубовато берет ее за руку.
Сима вся сжимается от ее прикосновения. Она забирается на кровать и отползает в самый угол. Натягивает на себя старенький рваный плед. Сегодня Тамила в ударе. Неизвестно, чего от нее ожидать еще.
– Я тебе говорила, что тебе надо срочно что-то менять, – говорит та. – Твои глупые иллюзии, выдумки твои идиотские доведут тебя до смерти.
– Это не выдумки, мой папа скоро за мной придет, – тихо говорит Сима, обхватывая себя руками. – И он накажет вас за все, что вы делаете.