– А что насчет брата юноши? – продолжали тараторить голуби. Их воркование эхом отдавалось в ее ушах.

– Человек, называемый ныне Петром, тот, что возглавляет тайные общества молящихся, станет ему и спасителем, и палачом.

– А Домиций? – голубка впервые назвала имя.

Акте метнула гневный взгляд на окно. Зря она это сделала. Двум воркующим голубкам, должно быть, ее глаза показались сверкающими рубиновыми огнями. Птицы встрепенулись и улетели. Они не хотели, чтобы Акте сожгла их своим дыханием. Как только за минуту до этого они оказались так беспечны, что подлетели к самому окну. Наверное, так хотели посмотреть на юношу, о котором сплетничали, что совсем потеряли бдительность.

Акте сама пришла сюда, чтобы посмотреть на него. Но ее привлекла совсем не красота и участь спящего. Было что-то магическое в нем, что ее притянуло. На лице и голове нет никаких отметок. А на его груди? Акте распахнула и так уже порванную тогу и заметила края пяти неровных царапин, будто какой-то зверь провел по его коже когтями. Вот оно? Она порвала тогу до пояса, обнажая весь шрам. Метка зверя! Метка дьявола! Метка ее темной половины, безвыходно застрявшей в аду. Сатана, как называли его христиане. По сути, он был лишь ее тенью, сформированной после падения. Акте помнила: удар о землю, боль, злобный гнев отделился от нее темной тенью, и появилась вторая половина с черными крыльями и определенно мужским лицом. Темный ангел был, как отражение нее, только немного видоизмененное. Они не смогли соединиться снова в одно целое, их разбили толщи огня и земли. Не то, чтобы Акте сожалела об этом и чувствовала себя без него неполноценной, но иногда ей снилось, как притягательный голос зовет ее откуда-то из глубин мироздания или из самых недр земли. Он почти пел, и удержаться от того, чтобы последовать за ним просто не было сил. В эти моменты она могла проломить стены, чтобы его найти. Она находила потайные ходы, выстроенные ее павшими собратьями, и спускалась в самые глубины. Но чем глубже она оказывалась под землей, тем дальше становился манящий голос. Это как проклятие, знать, что тот, кто не может существовать без тебя, находится где-то рядом, но чем ближе ты к нему идешь, тем больше отдаляешься. И любые попытки соединения превращаются в пытку.

От этой пытки она страдала давно в Древнем Египте, когда как из ниоткуда появился необычный юноша по имени Таор. Он принадлежал к немху, выходцам из простонародья, которых за военные или какие-либо еще заслуги, возвысил фараон Эхнатон. Таор был чрезвычайно красив, и сейчас, вспоминая его повадки и характер, можно было с уверенностью сказать, что именно он стал первым христианином задолго до появления христианской веры вообще. Первый избранник бога отчасти был язычником, отчасти вообще атеистом. Зато его поведение и чувства полностью соответствовали теперешнему безупречному самоотречению христиан во имя спасения других. Таор считал, что его долг, как человека, принести в жертву всего себя, если от того будет хоть немного пользы любым живым существам. Желая спасти невинных пострадавших, он случайно облагодетельствовал целую армию проклятых, которые над ним весело посмеялись. Но суть не в этом. Таор был избран, чтобы спасти мир всего одним знаменательным жестом, а не долгой чередой благодеяний. Случилось так, что его заметил в глубокой ностальгии блуждавший в песках, куда некогда пали ангелы, архангел Михаил. Он то и вложил в руку юноши особое оружие, способное убить сверхъестественное создание.

Акте приложила руку к своей шее. Тогда в Египте она не успела даже ощутить удар, но голова слетела с плеч. Таор ударил молниеносно. Он сам не верил в то, что делает. Кинжал сотканный из лучей солнца, в которых когда-то Акте родилась, сделал свое дело. Таор и Михаил на какое-то время остановили ангела, жаждущего захватить весь мир. Но уничтожить ее окончательно оказалось нельзя. Человечество всего лишь получило временную передышку. Тело Акте спустя столетия возродилось снова из того же солнечного света, в котором родилось впервые, только уже закатного, а не рассветного. Она снова существовала. А вот темная половина в аду не умирала ни разу, но с каждым перерождением все больше отдалялась от нее. Скоро она превратиться просто в миф. Акте уже и сама не знала, хочет ли она итогового воссоединения с ней. Жаль, что орден помеченных людей, основанный Таором и Михаилом, тоже продолжал существовать. Бессмертием их, правда, не наделили. Зато им можно было выбирать приемников, которые продолжат их дело. Это были люди с железной волей и обработанными небесной моралью головами. Название их ордена каждое столетие менялось до тех пор, пока не возникли первые христиане. Акте не была до конца уверена, но может, если уничтожить всех христиан, то изживет себя и орден. Только нужно проследить, чтобы не осталось ни одного человека, способного передать учение об ангеле, жаждущим уничтожить мир, дальше.