– Дворами ушла, – плюнул Андруша.
В принципе, остатки опьянения позволяли пуститься в поисковый рейд и в шлёпках по снегу. Но забытый дома ключ от домофона запер путь…
– Наверное, бог меня не любит за то, что я атеист… – поднимался в лифте Андруша и искал объяснения второго провала за вечер.
Вскоре ночную глушь лестничной площадки поочередно нарушили лязг, кашель, шарканье и звук виновато закрывшейся двери, которая, как выяснилось, без толку спешила выпустить хозяина квартиры вдогонку. Тем временем Алёна сидела на ступеньках этажом выше. Она ковырялась в телефоне и презирала себя за собственное мнение, потому как была против него.
Девушка была уверена: надо держать дистанцию до последнего. Её настроение никогда так не взвизгивало от удовольствия при общении с парнем, как когда она играла с Андрушей в обоюдную неприязнь, балансируя на грани между дружбой и уже не дружбой, но не переступала, чтобы не разрушать магию периода, когда оба знают, что поддержание этой стены – только способ отдалить её триумфальное падение. Ведь чем дальше – тем грань острее и тем каждая секунда общения ценнее и раздражительнее. Андруша же своим «иди ко мне» сломал все стены, выкрикнул из зала разгадку фокуса и раскрыл конец фильма. Конец предсказуемо неплохой, но сделал это слишком рано.
Сегодня она была не готова. А между тем, этот визит должен был стать последней серией перед «приходом к нему». Осознав себя мнительной динамщицей, Алёна, тем не менее, отложила покаяние до возвращения из отпуска. Удостоверилась, что Андрей основательно вернулся домой, и вызвала такси…
Глава 9
Шёл пятый час ночи. Один из самых печальных пятых часов ночи в жизни жильца 22-й квартиры. Час, когда вкус чая не отличался от вкуса кипятка, настырно капающая в раковину вода не вызывала желания закрутить кран, а люди на фотографиях в «ВКонтакте» смеялись именно над ним. И самое мерзкое – Андруша понимал, что даже если он заставит себя уснуть, то утром ничего не изменится. Он проснётся, вспомнит про вчера, расстроится, поймёт, что причина хандры уже летит от него подальше на юга и что от этого не отвлечёт даже работа, которая к воскресенью не приспособлена. Но вдруг он вскочил, будто узнал, что его кресло свежеокрашено кислотой. На столе надрывался телефон.
– Вот это другое дело, – Андруша хищно схватил свой HTC, но тут же фатально цыкнул. Звонил всего лишь Ярослав.
Удобнее всего Андруше было разговаривать стоя, а лучше – прохаживаясь, поэтому он начал рисовать шагами фигуры и соображать, чем он может быть сейчас беспросветно занят – на случай, если Ярик звонит по делу. Так повелось, что в полпятого утра ему никогда не звонили, чтобы отдать долг или попросить компенсировать собой перебор увезённых из клуба дам. Подобные поводы почему-то всегда могли подождать, и Че наверняка не собирался ломать традицию.
– Наконец-то позвонил. А то уже полпятого, – поприветствовал друга грустный клоун. – Только не говори, что ты в отделе…
– Блин, сорян, если разбудил, – всё-таки удалось дозвониться Че. – Да не, всё норм. Отвык с тёлкой засыпать. Не могу. На кухне тусуюсь и подумал… Тут это… А не хочешь завтра, которое уже сегодня, поехать со мной в Москву? На день. Мне по делам надо ненадолго. Насчёт приложения – я тебе рассказывал… По городу полазим, там знакомый у меня, впишет.
Как ни удивительно для полпятого, Ярик позвонил очень вовремя.
– Хочу, – Андруша сразу понял, что хочет. – А во сколько? А билеты?
– Днём. В двенадцать. Но у меня билет уже есть. Купе, блин… – ещё не придумал, что с этим делать, Че.
Спустя шесть часов он вместе с попутчиком заходил в холл вокзала, мечтая, что поездка приблизит его к возможности когда-нибудь сказать «Купе, блин…», имея в виду неудобства в сравнении с СВ.