– А с чего ты взяла, что я вообще добивался? – недовольно отразился в чае Андруша. – Желание добиваться, стучаться во все двери жизни, типа – ну вот он я, возьмите меня, смотрите, какой я крутой, обратите внимание, заплатите мне – ущербно. Конечно, если бы я был Цукербергом, мои слова весили бы больше… Но мечта доказать миру и самому себе, что чего-то стоишь – признак комплекса неполноценности. Того, что человек себя считает лузером и хочет в этом разубедиться, – взвились старые дрожжи в ораторе. – Нормальный, цельный человек имеет достоинство, он самодостаточен вне зависимости, что о нём думают другие. Ему не надо подтверждать свою значимость завистью общества или одобрением. Добился ли я? Добился! Макс статьи мои просит ему скидывать и хвалит. А он для меня авторитет, его мнение мне важнее тысяч лайков незнакомых. В этом году встреча одногруппников отменилась, потому что я не мог. Люди скажут – ой, нашёл чем гордиться. А для меня да, это, может, приятнее «Оскара». Тебя вот я знаю лично. Ты для меня авторитет в плане своего отношения ко мне. Важно мне, что думаешь обо мне ты. И я тебя пьяный за две минуты уговорил в час ночи приехать… Чем не добился?

– Сейчас уеду – раздобьёшься… Не оправдывайся. Достиг чего-то человек – и молодец. Как негры в Гарлеме – жрать нечего было всё детство, а чуть раскрутился – в золоте все, как сороки, тачки там… Они гордятся, что были никем, а теперь с мулатками под свои треки на яхте отвисают… И что в этом плохого?

– Ну по мне, так признаваться в том, что твой смысл жизни – доказать миру, что ты не лох – признак лоха, – выскальзывал, как маринованный маслёнок, Андруша, стараясь замять обсуждение его достатка, который был его недостатком. – Знаешь формулу успеха? Вот тебе четыре позиции. Если они есть у человека, то он обречён «добиться». Это трудное детство, ай-кью ниже ста десяти, отсутствие моральных принципов и желание чего-то добиться.

– Ну конечно… А Цукерберг тот же, Фредди Меркьюри, Стив Джобс… Они что, тоже тупые лузеры?

– Блин, Стив Джобс и Фредди не добивались, они жили себе в кайф, занимались любимым делом, свои идеи донести хотели. Им сам процесс был интересен. А слава и деньги – побочный эффект.

– Ну вот ты сейчас вот совсем не прав. Любой творческий человек, да хоть ты, хочет признания таланта, чтоб оценили, какой он крутой актёр, певец, танцор… И это абсолютно нормально.

– Не знаю, танцевать – вообще противоестественно и выглядит смешно. Просто привыкли все. А так, если первый раз увидеть, как взрослый человек извивается и дёргается… Тоже мне – творчество, – брюзгнул Андруша, которому медведь отдавил всё, нужное хорошему танцору. – Я не потому статьи или посты пишу, что славой тешиться хочу, а чтобы свою точку зрения привить. Я, как любой человек, считаю, что мой взгляд на мир правильный, что если все будут как я мыслить, жизнь станет лучше. Поэтому мне нравится, когда статьи читают и немножко становятся мной.

– Ох ты ж, царь во дворца! Ничего, что я при Вас сижу? То есть, твоё мнение – самое правильное?

– А ты знаешь человека, который был бы не согласен с собственным мнением? Типа: «Я считаю, что собака умнее кошки, но уверен, что это не так». У меня ж не на всё оно. У меня нет мнения, как паять правильно, печь шарлотку или на то, хорошо ли написана «Анна Каренина» – не читал. Об этом я и не пишу, – покаявшись в своих упущениях, Андруша поставил чашкой точку в разговоре, выразительно звякнув её дном о прозрачность столешницы.

– Я и то «Анну Каренину» читала. А ещё читала, что Толстой не Лев, а Лёв. Его так при рождении назвали, он сперва так подписывался и в честь себя персонажу фамилию Лёвин придумал, – накануне Алёна продуктивно побывала в салоне красоты: стриглась она на фоне передачи про великого русского писателя.