Сейчас время иное. Очень тяжело сейчас в Крыму, но здесь все спокойно, не чувствуется никакого напряжения. Пожалуй, это хорошо, но все же хотелось бы, чтоб народ больше думал и говорил не о базаре, а о Крыме, который ведь отсюда совсем недалеко.

Все-таки беспечный мы народ – рассейский. И сколько раз мы за это платили очень тяжелыми жертвами – все наука не осваивается.

Очень много надежд я возлагаю на наступление на Украине, хотя это и не решающий для нас участок.

Самое трудное – это стронуть немцев с их укрепленных позиций. Слишком много времени они имели для их укрепления. А как только будет пройдена их оперативная глубина (это 50-100 километров), – должны здорово покатиться. Но первые удары, прорыв – это самое тяжелое и кровопролитное дело. Ведь я понимаю, что сейчас, в период кажущегося затишья, творится на фронте.

Мне бы сейчас там быть, а не торчать здесь.

У нас сейчас хорошо и чрезвычайно спокойно.

Чувствую себя также вполне хорошо, вот только сегодня сделал укол – спина болит. С питанием в нашей столовке стало немного лучше, но вообще-то довольно пакостно. Продукты на рынке есть, но все стало дорого по сравнению с тем, что было раньше. На рынок стала уже поступать зелень – лук, редис, салат и пр. Жаль, не удалось мне организовать для себя огородика, – кажется, на него сильно рассчитывала Ванда и, особенно, Вовка. Но для его утешения я приготовлю другое – велосипед, который взял временно в пользование, хотя сам до сих пор никак не соберусь научиться на нем ездить. Сейчас можно было бы купить велосипед очень дешево – за 300-400 рублей, да сейчас об этом не думается, да и денег нет.

Квартиру для семейства еще не нашел – все некогда полазить.

В «Правде» за 21 мая есть статья Александрова «Великая отечественная война и общественная наука», которая дает прекрасный ответ на вопрос, который Ядвига мне недавно задавала.

У меня сейчас горячка в работе – все время занят. Но это временное явление. Несколько дней даже не заходил за письмами. Ванда, возможно, уже выехала – экзамены Вовки ведь уже кончились. Боюсь, что она несвоевременно поехала. Но теперь сделать уж ничего нельзя – не остановишь. Лучше бы ей ехать к Оле.

Вчера возвратился из Армавира, куда ездил по поводу своего назначения на фронт. Мне предложили должность заместителя командира бригады, и через несколько дней должно прийти из Москвы утверждение.

Я рад, что поеду воевать. Чувствую себя весело и радостно, так как выполняется наибольшее мое желание – ведь я старый солдат и всю жизнь готовлюсь только к войне. Боюсь, что другие не разделят этой моей радости, особенно Ядвига, с ее болезненным пристрастием ко мне. Это мне будет очень прискорбно. Нужно заставить ее любовь ко мне перенести на всех наших прекрасных бойцов и видеть меня только как единицу многомиллионного коллектива.

Чем больше я люблю жизнь, чем больше люблю всех моих дорогих, чем больше люблю Родину и мучаюсь за нее, тем с большей радостью и злостью хочется приложить свои отточенные знанием и опытом двух войн силы. Очень мудро, что опытных стариков приберегли для решающих боев. И я надеюсь, что мое военное счастье и удача не подведут меня и этот раз.

Бои сейчас будут трудные, но тем почетнее для меня участвовать в них. Видимо, опять придется быть на Ростовско–Украинском направлении, где мною дорожки уж хожены-перехожены еще в Гражданскую войну. Тогда я тоже освобождал Донбасс, но с другого направления – с севера.

Как раз сейчас, вероятно, выехали ко мне Ванда с Вовой. Не знаю, удастся ли их увидеть. Они, наверное, поедут по Волге и скоро должны быть здесь. Правда, я еще не нашел для них квартиры – не знаю, куда их девать, как приедут. Может быть, еще успею найти. Очень хочется Вовку повидать перед отъездом.