– Там все еще есть свидетельница с биполярным расстройством, – тише заговорила девушка. – Я думаю, все самое худшее мы уже пережили. Надо закончить с осмотрами и двигаться дальше.

– Да… – отстраненно произнес Роберт, отпирая дверь в подсобное помещение.

Джейн включила фонарик и осторожно шагнула внутрь. Помещение оказалось абсолютно пустым. Детективы увереннее прошли дальше и огляделись. Ни инструментов садовника, ни сезонной мебели, ни одной вещи не было, лишь в углах заторопились к своим паутинам потревоженные незваными гостями пауки.

– Пусто, – констатировала она.

Роберт решил воздержаться от едких комментариев и обошел помещение по периметру, будто от цепких взглядов детективов могла укрыться какая-то деталь.

– Нет даже мешков с листьями, – проговорил он. – Отличное подсобное помещение для садовника.

– Это странно, – нехотя согласилась Джейн.

– Я даже начинаю привыкать к этому. Ладно, здесь делать нечего. Пока не стемнело, нам лучше добраться до корпуса. Непонятно, как далеко идти и какой будет дорога.

Девушка закивала, выходя на улицу. Она бросила последний разочарованный взгляд на помещение, ставшей очередной загадкой в деле, час от часа обрастающего подозрительными пробелами. По мере расследования загадки лишь множились, а ответов на горизонте не наблюдалось. Джейн скрестила руки на груди и огляделась по сторонам. За забором виднелся уже почти привычный пейзаж: острые зубы голодных скал и стаи крикливых чаек, то и дело пролетающих над макушками погрустневших сосен. От такого вида вмиг стало неуютно и холодно, а Рид впервые словила себя на мысли, что не так уж и хочет покидать стены клиники «Фаррер».

Однако долг превыше всего. Поэтому Джейн без лишних слов зашагала в свою комнатку за рюкзаком с необходимыми вещами, а ее напарник направился на пост охраны, куда должны были доставить ключи от жилища Эрика.

***Ворота со скрипом захлопнулись, будто недовольные тем, что пришлось выпустить жертв из ловушки. Джейн вздрогнула и застегнула свою непромокаемую куртку, которую так дальновидно уместила в сумку в последний момент. Роберт уже открыл фотографию карты на телефоне и огляделся вокруг. Девушка скользнула взглядом по его привычному черному пальто, которое детектив не менял вне зависимости от сезона. И в снег, и в град, и в дождь он рассекал в нем по людным улицам, спеша в участок или на очередной осмотр.

Роберт вообще был олицетворением постоянства и стабильности. Он носил почти одну и ту же одежду, а когда какая-то вещь изнашивалась, покупал точно такую же. Так он избавил себя от мук выбора в повседневной жизни.

Изобилие вариантов всегда приводит уставший мозг в ступор, заставляя анализировать каждый из них, чтобы прийти к оптимальному решению. Люди сами не замечают, как перегружается сознание от постоянной необходимости выбирать. Выбирать что угодно: одежду, длину носков, сироп к кофе, фильм на вечер (и, конечно, закуску к нему), цвет помады, запах духов, порядок выполнения рабочих задач, партнера по жизни, ресторан для встречи с друзьями, имя ребенку, корм для собаки или приоритетного подозреваемого в преступлении. Множество вариантов порождают муки выбора. Муки выбора перетекают в паралич. И вот, в девять часов вечера, посреди заполненного супермаркета до капли выжатый офисный работник стоит перед витриной и искренне не может решить, взять ему бейгл с лососем или сэндвич с индейкой и вялеными томатами. Это не кажется проблемой, пока не приходит осознание, что это и есть причина усталости. Нет, не приятной усталости после выполнения сложного дела. Другой усталости. Той усталости, что тяжелой ношей прибивает к земле, вытягивает энергию медленно и незаметно, пока в одно утро у человека не останется сил даже встать с кровати.