– Если это доставит Вам удовольствие, но я уже проходил этот обряд трижды – у принца дернулся на мгновение уголок рта, но он расплылся в жалостливой улыбке. – Как видите безуспешно.

– Тогда Вам это точно не повредит – вердикт матушки был окончателен и бесповоротен.

Будучи на правах посла, Маэдронд не мог ей отказать, а я краем глаза наблюдал, как впилась сопровождающая его девушка ногтями в расшитый бисером камзол, как только не порвала?

Мы с матушкой сразу же ушли, приветствовать новых гостей – посланников южных царств, что всегда привозили ей в подарок какие-то дурманяще пахнувшие масла. Я же пытался прийти в себя после этой сцены. Мимо меня проскользнул мой друг слегка прикоснувшись к руке, на его лице был отпечаток женской косметики.

Вскоре появился отец. Его лицо светилось довольством, хотя, кроме семьи, никто бы этого и не заметил. Но я видел это совершенно точно.

– Время обряда! – провозгласил отец, и его тихий голос мгновенно потопил в тишине весь зал. – Сын, принц Маэдронд.

Он протянул к нам руки, и мне показалось, что в этом обращении он возвышает темного принца надо мной.

Мы приблизились к отцу, и он повел нас к алтарю в храме новых богов. Следом потянулись вереницей незамужние девушки, а за ними – их родители. Храм возвышался на площади, напротив аллеи и главной дороги к дворцу. По пути нам встретились двое эльфов, увлеченно обсуждавших политические дрязги и совершенно не замечавших ничего вокруг.

У входа нас встретила торжественная процессия жриц Алавии, богини любви и красоты этого нового мира, съехавшихся со всех королевств на торжество. Храм не смог бы вместить всю эту толпу, поэтому обряд решено было проводить прямо у входа. Украшенный множеством амулетов, он представлял собой пестрый и дурно пахнущий калейдоскоп: колонны, лестницы и перила – всё было увешано оберегами и благовониями, создавая причудливый и отталкивающий ансамбль.

Мне смазали ладонь какой-то жидкостью, сказали облизнуть это. Я как какое-то животное слизнул слегка соленую влагу. Там же мне сделали совсем крохотный надрез из которого вытекло пару капель крови на мою ладонь, а затем ладонь поднесли к пламени и она загорелась ярко-зеленым светом. Больно не было, было страшно, отчего мое лицо, которое было обязано оставаться вежливо-улыбчивым, явно приняло какое-то другое выражение. Но контролировать сейчас я его не мог. Чувствовал я себя плохо. Радовало, что темный принц чувствовал себя не лучше, отчего его темная кожа стала практически идентичного со мной цвета.

Через какое-то время тошнота и головокружение начали отступать и стало жарко и больно, и вообще, ладонь моя явно подпаливалась. Я отдернул руку, и только сейчас заметил тишину. Неестественно округлившиеся глаза восточной жрицы подсказали мне направление взгляда. На полу лежало нечто.

***

Я прижалась к каменному холодному полу лбом, будто хотела забрать из него весь холод и отдать его своей голове. Во рту и правом глазу были волосы, мои волосы, которые лезли даже будучи отстриженным по плечи. Боль была адская, впрочем как и всегда. Приступы головной боли наступали не резко, но неумолимо. Оставалось либо быстро бежать за таблетками, либо терпеть и бить головой об стены, ну или пол.

Какие-то добрые руки обняли мое лицо своим ледяным прикосновением и я накрыла их своими горячими и пульсирующими ладонями. Потом меня безжалостно оторвали от родненького уже пола и потащили вверх. Кому-то очень надо было взглянуть на мою страдальческую тушку. Тушка почти не сопротивлялась, на удивление легко поднялась на ноги. Руки убрали с моего раскрасневшегося лица волосы и мелодичный голос начал что-то у меня спрашивать… Я не знаю что от меня хотели. Видимо от боли я забыла родной язык. Я отмахнулась от источника шума и поставила палец перед губами: "шшшшшш, голова болит" показала я рукой. И осталась висеть своей головушкой в ледяных руках. Руки не теплели и я была за это им благодарна.