После Второй Межрасовой войны эльфийское государство обрело свои окончательные очертания, назвавшись Эльфирой – в память о древней богине, отдавшей жизнь за свой народ. Контекст ее самопожертвования остался для меня туманным, но имя ее стало символом нации. Эльфира уютно расположилась у подножия горного массива, словно укрытая его каменными склонами, как меховым воротником. В долине, обделенной водными артериями, эльфы довольствовались лишь ручьями, бегущими с гор, и родниками, пробивающимися из-под земли. На выходе из этого природного "воротника" начинался лес, формально считавшийся эльфийским, но покинутый своими обитателями. Лишь одна дорога пролегала сквозь него, связывая Эльфиру с южными людскими государствами.

Тёмные эльфы обосновались южнее и восточнее, в глубине горного массива, в обширных пещерах, где царила своя, отличная от внешней, атмосфера, а недра источали тепло. Путь к их обители лежал через небольшой, кишащий бандитами лесной участок, затем пролегал сквозь топи болот, за которыми простиралась бескрайняя степь, населенная кочевыми племенами орков. Дальше на восток и юг, вдоль побережья, располагались юго-восточные людские страны, предпочитавшие морские пути, дабы избежать встречи с орками.

На юго-западе ближайшими соседями были маленькая Фарготия, южным краем упирающаяся в море и словно разделенная надвое, и Облентия, занимавшая внушительную часть карты. А на севере, над Облентией, там, где горные хребты уступали место ледяным равнинам, простиралась еще одна людская страна. В целом, эльфы владели всего двумя городами – светлых и темных – да несколькими небольшими поселениями, в основном фермерскими.

Почти все люди говорили на общем языке, постигать который мне пока не спешили помогать. Эльфы, впрочем, тоже владели им в совершенстве, но считали ниже своего достоинства использовать его без крайней необходимости.

Во время моего законного перерыва меня навестил человек, седовласый старик лет шестидесяти, но с живым взглядом, говоривший на эльфийском явно лучше меня и обращавшийся ко мне как к нерадивой племяннице. Что, в общем-то, меня устраивало. Оказалось, это был человеческий посол, пригласивший меня в свой дом, чтобы его жена обучила меня кулинарному искусству и заодно помогла освоить общий язык.

Поблагодарив посла и договорившись о встрече на следующий день, я отправилась на поиски своего "горе-жениха". Долго искать не пришлось: он словно поджидал меня, сидя на стуле за ближайшим поворотом коридора. Принц вручил мне небольшой звенящий кошелек с деньгами и повел в какой-то кабинет. В кабинете никого не было, зато стоял открытый ящик, полный монет разного достоинства и цвета. Если бы не стража, стоявшая у двери, я бы решила, что эльфы чересчур наивны, храня сокровища в доступном месте.

– Бери сколько нужно, – махнул рукой на злато Алешка.

– А у вас тут не воруют? Охрана какая-то… скромная, – глупо улыбнулась я.

– Вход в эту комнату видят только члены королевской семьи… и ты, – серьезно произнес принц.

– Потому что я без магии? – решила уточнить я.

– Да.

– А зачем тогда охрана?

– Если таких как ты занесет в этот коридор, – усмехнулся он и зачерпнул себе горсть монет.

Принц засунул монеты в карман, и подмигнул мне. Это было несколько неожиданно.

– Пойдем на ярмарку тратить денежки, а я возьму с собой друга, ты не против?

– Нет, – улыбнулась я, подумав про себя, что принца вдруг пробило на сантименты.

Друг оказался неожиданно эмоциональным и полностью немым. Звали его Марилан, что сразу же сделало его Мариком в моей голове. Его нетипичное для эльфа лицо обладало множеством мимических складок и морщин, и по одному его взгляду можно было много чего понять, а еще он был светло-рыжий. Мне хотелось отвесить затрещину принцу, потому как познакомить меня с ним раньше надо было! С Мариком мы бы нашли общий язык быстрее, чем с Афигель в первые дни моего пребывания здесь.