Другой популярной среди детей Аладайских озер забавой было дразнить ксантров. Эти диковинные существа, полностью состоящие из воды, время от времени выбирались из сотен небольших озер, щедро испещрявших здешнюю территорию. Они оставляли после себя пустынные склизкие котлованы и водяной бесформенной массой монотонно передвигались по городу, пока не находили себе другой подходящий по размеру котлован. Тогда они подкатывались к нему и одним плавным движением вливались в него, образуя обычное, ничем ни примечательное озерцо. Когда огненные шары в черном небе горели особенно ярко, снабжая землю теплом, активность ксантров повышалась. В таком случае привыкшие к ним жители, обычно не обращавшие на бессмысленно кочующих туда-сюда ксантров никакого внимания, могли одновременно наблюдать аж с десяток ксантров, выбравшихся из озерных берегов и ищущих новый приют. Иногда ксантры сталкивались друг с другом и смешно разливались по каменной земле обычной водой, веселя обитателей Аладайских озер, после чего лениво и с трудом собирались в водяную кучу и продолжали слоняться по территории, пока не занимали какой-нибудь пустой котлован. Завидев, что ксантр ползет к котловану, дети, хохоча, бежали туда и, опережая ксантра, залезали в пустой котлован. Как только ксантр делал попытку освоиться в новом жилище, он испуганно нащупывал своей водяной лапкой спрятавшихся в котловане мальчишек, отдергивал лапу и катился дальше в поисках более безопасного приюта для своей водяной массы.

Но Эльзахира подобные развлечения не особенно интересовали. Иногда он набирал маленьких булыжников и выкладывал из них на земле образы мамы, папы и брата, а порой, если удавалось найти подходящие по форме камни, выстраивал таких животных, о которых другие дети не имели представления – например, слона.

– Что это за толстая лошадь с длинным носом? – пытаясь поддеть Эльзахира, спрашивал соседский мальчишка, полностью промокший после игр с ксантрами.

– Это не лошадь, – невозмутимо отвечал мальчик, не отвлекаясь на соседа и продолжая скрупулезно выкладывать из камешков фигурку.

– Лошадь, которая съела осла! – не успокаивался соседский сорванец.

– Это слон, – спокойно отвечал Эльзахир.

– Кто?

– Слон, – повторял Эльзахир. – Я читал, что они водились где-то между Серебряной Слезой и Бездной, но потом все вымерли, потому что ушли слишком далеко на север.

– Не было никаких слонов, – терялся соседский мальчишка. – Ты это все сейчас сам придумал! Нам такого в школе не рассказывали.

– Ну и что, – отвечал Эльзахир. – Если бы ты побольше читал, и не только учебники, то знал бы.

Тогда мальчишка, поняв, что тягаться с начитанным Эльзахиром он был не в состоянии, психовал и ногой разрушал все то, что так усердно и долго строил мальчик, после чего удирал играть с остальными. Эльзахир же, не привыкший решать конфликты при помощи кулаков, вздыхал, но быстро брал себя в руки и начинал свое творение заново, зная, что во второй раз получится даже лучше, чем он задумывал изначально.

Сегодня Эльзахир, время от времени поглядывая на старшего брата, увлеченного игрой с булыжниками, сидел во дворе на каменном стульчике и читал очередную книжку – увлекательный рассказ о том, каким был Амплерикс, когда его одолевало несметное количество жутких мерсеби. Их с братом родители ушли торговать на главную площадь Аладайских озер, и мальчики были предоставлены сами себе.

– Я писать хочу, – сказал Эльзахиру старший брат, вскочив на ноги и побежав в дом. – Сиди тут и никуда не уходи. И есть тоже хочу. Принести тебе лепешку? Я могу приготовить.