Из оцепенения вывели сирены пожарных машин, вой скорых и полифоническая мелодия мобильного телефона.

– Мишутка, котик, ты вылетел? Нет? Чего не звонишь? Когда будешь? – зачирикала трубка.

– Наташка, капец, тут такое…

Слушая сбивчивый, полный всхлипываний и поминаний господа рассказ мужа, женщина периодически переспрашивала, не пьян ли он, не в бреду ли, но, увидев по телевизору бегущую строку с пометкой «СРОЧНО!» о ЧП в аэропорту Нефтеграда и ожидаемых в ближайшее время подробностях, наконец, поверила и запричитала:

– Ой, как представлю, что ты мог быть на том самолёте…

– Пока, девочка моя, – дабы прервать стенания супруги и не разреветься самому, резко попрощался мужчина. – Наберу, как и что… Целую.

– Наташ, аэропорт закрыли, – делился с женой последними новостями с места событий взбодрившийся Рябов. – Как закрыли? Да наглушняк! Говорят, обломки надо сначала разобрать, тела, останки, понимаешь? Следственные действия произвести… Людей, конечно, охренеть, как жалко! Видела б ты родных тех, кто местный был. Но как домой возвращаться – ума не приложу!

– Может поездом, Миш?

– Ага, трое суток? Да и билетов сейчас не сыскать. Я уж узнавал. На железке – аншлаг!

– Лучше там сидеть? Сколько?? Долго???

– Ой, не знаю. Есть варианты через ближайшие города. Сейчас изучаю. В любом случае, до завтрашнего утра я здесь, а там посмотрим. Может, откроют. Родственники иногородних сюда ведь как-то должны прилететь?.. Да, чуть не забыл: с наступающим тебя Новым годом! Позвоню с курантами сначала по местному, потом по нашему. Целую тебя нежно и люблю!

– И я тебя! С наступающим!! Береги себя!!!

Все запасы спиртного в аэропорту и окрестностях, включая приютивший Михаила Олеговича отель, были истреблены ожидающими вылета пассажирами, членами семей жертв и просто сочувствующими. Не пренебрёг алкогольной терапией и наш герой: опустошив мини-бар, он вызвал такси и засобирался в город, где намеревался осесть в одном из ресторанов на всю ночь.

– Домчу с ветерком! – обнадёжил шофёр усаживающегося на переднее сиденье мужчину с характерным амбре.

– А-а! Это опять вы? – насупился Рябов. – Беспечный ездок…

– Изволите иронизировать? – водитель тоже признал утреннего клиента-торопыгу.

– Кабак хороший знаешь? – проигнорировал вопрос пассажир.

– Ну, есть один. Нормальный такой. Дорогой только.

– Да мне параллельно! Фирма платит. Трогай.

Пока не добрались до места, не проронили ни слова.

– Держи, дружище! – рассчитываясь, командировочный протянул таксисту три тысячных купюры. – Сдачи не надо. Купишь внукам чего-нибудь.

– Денег не возьму, – покачал головой таксист. – Считай – подарок мой тебе на Новый год, компенсация за нервы. Да и внуков у меня нет.

– Да? Спасибо. Тогда, может, присоединишься? Не в одно ж рыло бухать! Праздник всё-таки!!!

– Честно? С удовольствием!

Интерьер ресторана «Мельпомена», куда в десятом часу вечера, словно закадычные приятели, вошли коммерческий директор и его новый приятель, поражал безвкусным сочетанием разнообразных стилей и мебелей. Глиняные купидоны, античные вазоны и готические арки соседствовали с классическими кожаными диванами, стульями хай-тек и брутальным камином из какого-нибудь альпийского шале зажиточного австрияка. Такой же была и присутствующая в зале публика: аляповатая и разношёрстная.

Свободными оставались два жалких столика. Один – под стереофонической колонкой у самой эстрады, на которой под аккомпанемент фонограммы озорничали килограмм девяносто пять преклонного возраста, облачённые в безразмерный бархатный чехол цвета испепеляющей страсти и фиолетовый парик с розовым бантом на темечке. Второй – слева от прохода, ведущего в зону вожделенной релаксации – к буквам «М» и «Ж».