Хронический бронхит, варикоз, гипертония, перелом руки два года назад… Ничего интересного… А вот свежие данные, снятые полчаса назад! Черепно-мозговая травма… Диффузное повреждение… Видимо, женщину били головой о стену или о пол… Клиническая смерть наступила полчаса назад, биологическая – двадцать две минуты назад… Спасать поздно!

Анатолий выключил голограмму над рукой мёртвой женщины и притронулся к собственному левому запястью. Посмотрел мгновенные сообщения на экране вживки. Никто не пишет, один спам! Затем он перешёл к таблице своих медицинских показателей.

Пульс 90, давление 160. Нервничаю, однако! Сердечный ритм ровный. Координация движений – 0,75 от обычного уровня. Плохо, хотя и объяснимо…

Дальше Анатолий читать не стал. Подошёл к лежащему на животе пареньку и перевернул его на спину. Тот открыл глаза и застонал сквозь стиснутые зубы. Жив!

– Сумеешь подняться? Или помочь?

– Не надо. Не смогу, – ответил юноша. – А мама жива?

– Нет.

Тот замотал головой, и его лицо обезобразила гримаса.

«У парня сотрясение мозга», – понял Анатолий и притронулся его к запястью. Имплант показал лёгкую черепно-мозговую травму, но если бы только её! У подростка был повреждён позвоночник. Вот это уже страшнее! Однако подробнее познакомиться с состоянием здоровья не получилось: по стене заскакало пятно света от чьего-то фонарика.

«Преступники? Кто же ещё? Вернулись, чтобы добить парня», – решил Анатолий и выключил фонарь.

Снаружи дождь уже перерос в ливень, и вода с потолка не капала, а струилась. Волосы Анатолия напитались ей, и она начала стекать за воротник и на лицо. Ощущение мерзостное, но что поделать.

Анатолий ждал, присев на корточки возле парня и стараясь как можно меньше шевелиться. Бежать он не собирался. Двигаясь в темноте по памяти, он наверняка бы задел пустую бутылку или ящик – и обнаружил бы себя шумом.

«И потом, даже если я рвану изо всех сил, они всё равно догонят. Да если и получится удрать, здесь останется паренёк. На верную смерть! Его либо добьют преступники, либо съедят крысы».

Анатолий представил себе, как лицо ещё живого юноши облепили мерзкие зверки и рвут его на кусочки. «Нет, придётся драться!» – и он нащупал складной нож, который всегда лежал в кармане куртки.

Пятно света блуждало по стене, а затем вдруг исчезло. «Может, они включили приборы ночного видения?» – заволновался Анатолий.

В темноте каждая минута казалась часом. Скоро стал слышен шорох мусора, по которому можно было оценить расстояние до приближающегося человека…

Вот шаги послышались совсем рядом. Анатолий выхватил из кармана нож, выдвинул лезвие и включил фонарик.

Луч выхватил из темноты тонкое лицо тридцатилетней женщины, обрамлённое мокрыми волосами.

– Зачем припёрлась? – в бешенстве закричал Анатолий. – И ни одного сообщения не прислала! Не предупредила, что идёшь сюда. Вживка ни разу не кольнула мне в руку.

Он включил экран над левым запястьем:

– Вот, смотри… Пусто! Ни одного сообщения.

– Забыла послать, – виновато ответила Марина. – Так перепугалась за тебя.

– Сказано же было тебе оставаться дома! Я мог принять тебя за убийцу и поранить. И, кстати, ты зачем свой фонарь погасила?

– У него, наверное, питание село.

Она со злостью бросила фонарик на пол.

– Девочку покормила?

– Нет. Соседка выскочила, начала вопить и материться, – стала оправдываться Марина. – Откуда-то узнала, что её дочка у нас. Пришлось отдать.

– Девчонка тебе что-нибудь успела рассказать?

– Лепетала только, что у неё на глазах убили двух человек…

– Не двух, – поправил жену Анатолий. – Мертва только мать.

Он посветил на лицо лежащей неподалёку женщины: