– Все время забываю о вашем научно-техническом уровне, – непонятно ответил дух. – Никакого мастера звать не надо, и, тем более, незачем кому-то платить. Я сам все это умею, а раз умею я – считай, умеешь и ты. Тем более, что и считать ты умеешь.

– Хорошо. Башни, стрелометы. Что еще? – меня немного заносило, но понял я это чуть позже, а тогда просто хотелось, чтобы шибко умный дух немного заврался, и на этом «немного» его бы получилось поймать.

– Еще внутрь каждой башни поместить по большому вороту, а между ними протянуть цепь! – принялся воображать Строитель. – Провернули, натянули, и ни один корабль в гавань не войдет!

Я засмеялся, громко и обидно. Случившийся неподалеку мужчина – я знал его, то был гость моего отца, прибывший на праздник моих совершенных лет из самого Рейкьявика – покосился, было, на меня, понял, что смеюсь я не над ним и вообще, кажется, не насмешничаю, и пошел себе дальше.

– И поставить сбоку от стреломета по большому светильнику! Так, чтобы не освещал вокруг себя, а мог издалека высветить чужой корабль! – меня несло. Впрочем, он же первый начал, да?

– Это, кстати, отличная идея, Амлет! – обрадовался дух. – Только сначала надо сделать тебе концентратор. Жестам и формулам я тебя обучу…

– Мне не нужен концен… этот твой жезл! – правильно понял я устремление духа. – Заповедано предками сгущать и направлять гальдур Песнью, вот я и буду Петь!

– Скажи, – я вдруг представил себе наяву ехидную улыбку на лице раскосых глаз. – Есть ли в завете предков слово «только»? Звучит ли фраза «сгущать и направлять гальдур только Песнью»?

Я покопался в своей отменной памяти, и понял, что покровитель прав: слова «только» действительно не было ни сказано, ни записано.

– Все, что специально не запретили, разрешено! – еще более весело сообщил мне мой внутренний собеседник. – Значит, никто не мешает тебе овладеть еще одной техникой… А то и не одной. Не воспринимай это как что-то нечестное: скорее, это воинская хитрость. Враг не будет знать, что ты умеешь гонять этот свой гальдур как-то еще, кроме как песней, и не будет готов к другому удару, ловкому и неожиданному!

– Значит, будем делать этот твой кон-цен-тра-тор, – по слогам, но правильно, произнес я название волшебной вещи. Речь шла, конечно, о том длинном стиле, которым во сне моем дух писал свои значки прямо в воздухе.

Идея получения нового знания вдруг захватила меня всего: строители, владеющие, к тому же, гальдуром, ценились настолько высоко, что случись такому оказаться в рабстве, его немедленно прекращали брить, оделяли большим ножом и принимались платить за труд его полновесным серебром, а после сделанной на совесть работы и вовсе отпускали восвояси!

– Сначала надо найти подходящую деревяшку, а у вас с этим сложно, – начал полезное поучение дух. – Ничего, наверняка можно будет что-то подобрать на годовом рынке. У вас ведь бывают такие?

Интересно было, что слово «ярмарка», произнесенное на его, духа, родном языке, звучало почти совершенно так, как говорили мы – ársmarkaður, и означало ровно то же самое!

Я совсем уже собрался поинтересоваться – как так вышло, что столь разные народы так похоже говорят о важном и правильном, но тут шустрый трэль прибежал с весточкой от отца: позвали смотреть подарки.

Позвали меня одного, но пошли мы, конечно, оба.

Ночью почти никто не спал: разве что те, кто и вовсе не знал меры и удержу в возлияниях накануне, прилегли ненадолго вздремнуть. Легли так же, как иные стояли и сидели: в лучших своих доспехах, вооруженные, сняв только – кто носил – шлемы. Это были не все: лучшие и сильнейшие уже вышли в море на так кстати случившихся в вике боевых ладьях.