Пронимает невидящим взором. И по бедру меня поглаживает.

− Я бы хотел немного перекусить, а потом продолжить ночь в твоих объятиях.

Киваю. Не могу сказать ни слова.

Втягиваю носом воздух, замечая несколько капель крови на простыне. И шум в голове начинает бить набатом.

Это произошло. И вправду случилось.

Мама спасена…

Пусть таким грязным способом, но сейчас не время об этом думать. Пожалею себя потом.

Когда до дома доберусь.

− Я… сейчас. – Голос срывается. Хрипит.

Ловко выворачиваюсь из мужских рук. Встаю с кровати и едва не падаю – голова кружится от пережитого.

В висках стучит.

− Ни, что случилось? – Амир ведёт ухом. Прислушивается.

И, кажется, сейчас остальные чувства у него обострены.

− Чуть не упала. – Шепчу. – Всё нормально. Подожди.

Делаю шаг к ванной комнате, наталкиваясь на льдинистый взгляд своей начальницы. Прищуренный. Изучающий.

Как будто проверяет, понравилась ли мне ночь с её мужчиной.

Когда она успела появиться? Как долго здесь стоит? Что видела?

Губы искривлены в подобии улыбки. Хотя, скорее, это животный оскал.

Злой и брезгливый.

И халат мне подаёт.

Взмахивает рукой в сторону двери. Небрежно. С яростью.

Жестом приказывает уходить.

Да я и сама не хочу тут больше задерживаться.

Подбираю своё нижнее бельё, прикрывая наготу. Накидываю предложенный халат, выскальзывая из номера.

И замком осторожно щёлкаю.

Надеюсь, что Амир не услышит. Отдыхает после нашей близости. Не прислушивается к посторонним звукам, целиком сосредоточившись на собственных ощущениях.

И не подозревает ни о чём.

Прислоняюсь спиной к прохладной двери. Прячу лицо в ладонях. Не двигаюсь.

Если мама спасена, то отчего мне так горько и больно? Разве цель не оправдывает средства?

Разве есть ещё что-то важнее её жизни?

Дыхание перехватывает. Сердце сжимается. Бьётся в агонии, разрывая рёбра.

Не выдерживаю.

Спускаюсь на пол, сотрясаясь в рыданиях.

.

Погружаюсь в ванну, наполненную душистой пеной. Слёзы душат. Кипят в глазах, выжигая внутри души все чувства дотла.

Не знаю, была ли у меня другая возможность помочь маме. Но чувствую себя ужасно. Продажной девкой, которая отдалась совершенно незнакомому мужчине.

Просто за деньги. Без любви.

Всхлипываю, стискивая руки в кулаки. Бью по мыльной воде, позволяя пышной пене разлететься в стороны.

Осесть на кафельной плитке рваными кусками.

Такими же неровными и угловатыми, как моё внутреннее состояние.

Принимаюсь тереть тело мочалкой.

Выдавливаю густую шапку на розовую ткань. Втягиваю носом аромат кокоса и провожу мочалкой по ногам. Рукам. Шее.

Везде, где меня касались пальцы Амира.

Куда добрались его умелые руки. Обожгли поцелуи.

И тошно становится.

Он сейчас с Ниной. Обнимает её за талию, прижимая к себе. Гладит по шелковистым волосам. Целует в губы.

Тонет в пучине удовольствия.

Даже не подозревая о том, что всего час назад он был с другой девушкой. С той, кто подарила ему свою невинность.

Стала разменной монетой в каких-то играх своей начальницы. Помогла обмануть доверчивого мужчину. Сыграть на его любви.

И деньги за это получила.

Выхожу из ванны, оборачиваясь полотенцем. Скольжу влажными ступнями по кафелю.

И в спальню бреду.

Разбитая. Сломанная пополам как шарнирная кукла. Никому ненужная.

Выброшенная за ненадобностью.

Сворачиваюсь калачиком под одеялом. Позволяю слезам впитываться в подушку.

Пытаюсь подавить всхлипывания кулаком. Чтобы не было так мучительно больно.

И засыпаю беспокойным рваным сном. Полным тревоги.

.

Звук входящего сообщения режет по нервам бензопилой.

Приоткрываю один глаз. Подношу смартфон к лицу, стараясь рассмотреть то, что вынудило меня очнуться ото сна так рано.