Автомобиль подъехал к ним, и из окна высунулась небритая физиономия водителя:

– Сам ты извозчик. Чего орёшь?

– Нам бы до дома…

– Садитесь.

Они сели, и Крысогенов назвал адрес. Таксист включил счётчик, и машина сорвалась с места.

***

В подвале бакалейной лавки, между ящиками с товаром, за сервированным столом, сидели Золотарёв и Мальчик. Альберт пил вино, а его гость курил очередную папиросу. Под столом стоял патефон, и из его недр лилась приятная мелодия – что-то из Шопена.

Золотарёв, проводив взглядом струйку дыма, спросил:

– Ты счастлив?

– Не знаю, не думал… Может то, что я чувствую, когда ты рядом, и есть счастье, но сказать однозначно – да, я счастлив, не могу.… Это очень сложно. Это так сложно, что мой разум не способен дать полной оценки моему нынешнему состоянию…

– Понимаю… Я сам ещё не осознал всего, что прочувствовал за последнее время… за время, которое прошло со дня нашего знакомства… хочешь вина?

– Извини, Альберт, но я не смешиваю, это может привести к слишком неожиданным внутренним откровениям, к которым я абсолютно не готов.

– «Дурь» погубит тебя…

– Я знаю, но уже не могу жить без эйфории…

– Знаком с моей горничной?

– Нет.

– Её зовут Мафр. Возраста неопределённого, но я зову её тётушкой Мафр.

– К чему ты заговорил о ней?

– Так, чтобы развлечь тебя немного. Если, конечно, ты не против.

– Продолжай, я весь внимание.

– Так вот, тётушка Мафр – весьма занимательная особа. Она говорит своеобразно…

– Это как?

– Не произносит гласных.

– Почему?

– В детстве, лет в шесть, она отправилась к своей бабушке в соседний Городок пешком. Дорога лежала через лес и кладбище, вот там она и встретила что-то, что повлияло на неё не лучшим образом. Возвратившись домой, она не смогла произнести ни одного гласного звука.

– А ты её понимаешь?

– Я – да, и ты поймёшь…

– Думаешь?

– Сейчас увидишь, – с этими словами Золотарёв вынул из жилетного кармана телефон и, набрав номер, сказал в трубку. – Тётушка Мафр? Спуститесь к нам, пожалуйста.

***

Таксомотор стоял возле дома, который назвал Крысогенов, уже более получаса.

– Ну что, долго ещё ждать? – возмущённо интересовался водитель, наблюдая в зеркало за происходящим на заднем сидении.

– А может, Вы поможете мне? – отчаявшись привести Крысогенова в чувства, взмолилась Мария. – Я заплачý.

Водитель хмыкнул и, выйдя из машины, открыл правую заднюю дверцу. Затем он взял Крысогенова в охапку и, вытащив из салона, поставил к стене. Тот что-то промычал и по-идиотски захихикал.

– Благодарю Вас, – сказала Мария, протягивая таксисту деньги.

– Да ладно, чего уж там, – проворчал он, положил деньги в бардачок и запустил двигатель. Машина взревела и унеслась вверх по улице.

Мария посмотрела на хихикавшего Крысогенова и вздохнула. Бросить его здесь? Нет, она не могла так поступить. Но номера его квартиры она не знала. Света в парадном не было, видимо, консьержка уже спала. Мария взяла Крысогенов за ворот и принялась трясти его, вопрошая: «Номер квартиры!? Скажи номер квартиры!» Но тот только мычал. Вдруг Мария почувствовала резкий запах ей не знакомый, но настолько противный и удушающий, что её чуть не стошнило. Одновременно она ощутила, как по спине побежали мурашки, а ноги похолодели. Она обернулась и увидела в тёмной подворотне силуэт маленького человека в высоком цилиндре. Лица его видно не было, но она поняла, что он смотрит на неё. Марии стало не по себе, что-то пыталось проникнуть в её мозг и овладеть им. Она закричала, человечек вздрогнул и скрылся во тьме. От крика Крысогенов на мгновение пришёл в себя и пробормотал: «Четыре… надцать…» После чего, снова прогрузился в состояние безмятежности. Опомнившись, Мария, подставив Крысогенову плечо, потащила его в подъезд. Дверь была заперта. Мария постучала в стекло подъездной двери, но ничего не изменилось. Она постучала сильнее. Наконец, загорелся свет, и послышалось шарканье ног. Дверь открыла старушка с заспанным лицом и в чепце.