– Но это же… это неправильно… – пробормотала она, дрожа, как цветок под ударами бурного ветра от страха и внутреннего конфликта. Её губы трещали, а голос был едва слышен, как шёпот затерянного в лесу духа.

– Что такое „правильно” в этом мире, Лея? – усмехнулся Габриэль, наклоняя голову слегка вбок, словно статуя, олицетворяющая моральный хаос. Его ледяной взгляд, как холодный лед, пронизывал её насквозь. – Правильность – всего лишь мнение большинства. Важно то, что помогает тебе выжить и добиться своего.

Он подошёл ближе, почти шепча ей на ухо, как змея, шёпотом уводящая в тёмный лес:

– Вспомни, Лея, как ты чувствовала себя, когда тебя предали. Как ты тогда клялась, что больше никто не сможет причинить тебе боли. Теперь у тебя есть сила изменить всё это. Но только если ты научишься пользоваться ею.

Тельма заставлял её учиться, как использовать милые улыбки и нежные слова для свершения коварных замыслов. Он показывал, как улыбка может быть оружием, как черная вдова прячет яд под крыльями, и как слова могут стать ядом, растекающимся по жилам. Эти уроки были не просто теорией – каждый новый день приносил новые испытания, в которых Лея каждую минуту встречалась лицом к лицу с собой, с тем, кем она становилась, словно путник, идущий по тропе, ведущей к неизведанным мирам.

Его голос звучал тихо и требовательно, когда он говорил ей:

– Представь себе, что перед тобой стоит тот, кто больше всего тебе навредил. Умей подойти к нему с самой искренней улыбкой, ласково говорить, а потом сделать так, чтобы он стал твоим оружием. Таким образом, он сам станет причастен к своему падению, лишь бы не видеть в тебе угрозу.

С каждым новым заданием Габриэль наблюдал за ней внимательно, словно хищник, ожидающий падения добычи. Она чувствовала его пристальный взгляд на себе и понимала, что любая ошибка будет немедленно замечена. Он был беспощаден в своих уроках, но каждое его слово проникало в её разум.

– Ты справляешься лучше, чем я думал, – однажды сказал он, одобрительно кивая ей. В его голосе было что-то вроде гордости, но Лея знала, что это лишь часть его игры. – Но помни, Лея, истинная сила в манипуляции – это даже не в том, что ты можешь управлять другими. Это в том, что ты остаёшься невидимой, оставаясь всегда в тени. Улыбайся, говори сладко, но держи кинжал за спиной.

Лея слушала и училась, её сердце постепенно остывало, превращая её душу под руководством Тельмы в холодную сталь, способную пронзить любую преграду на её пути. Она понимала, что больше нет дороги назад – каждый шаг вперёд делал её всё более неизбежно связанной с тенью, в которую её вовлекал Тельма.

Алехандро, напротив, был груб и прямолинеен. Лея не хотела этого делать. Она не могла поверить, что оказалась в такой ужасной ситуации, где насилие и жестокость царили повсюду. Её методы не знали ни границ, ни жалости, словно чёрные щупальца ужаса обвивались вокруг её души, заставляя участвовать в атаках на другие банды. Алехандро стремился вырастить в ней хладнокровного монстра и прекрасно осознавал, что для этого ей нужно стать не только бездушной, но и физически закалённой. Поэтому он заставлял её проходить пытки, от которых сам вскоре начал наслаждаться, словно садистский артист, управляющий марионеткой в своём кровавом спектакле.

– Сегодня ты будешь делать примерно то, что на тебе делали несколько дней назад, – сказал он, протянув ей окровавленный нож, как будто это был кинжал судьбы.

Лея вздрогнула, её рука дрожала, когда она взяла нож, словно это было бремя, которое она никогда не хотела испытывать.