На руках у него были цепкие, длинные пальцы, как у ловкого хищника, готового в любой момент вцепиться в свою добычу. Он часто играл с небольшими предметами, подчеркивая свою расслабленную, но в то же время контролирующую манеру поведения, словно скульптор, создающий произведение искусства в мире хаоса. Габриэль – живое воплощение угрозы и притяжения, олицетворение той опасной красоты, что завораживает, но настораживает одновременно.

– Ты должна сказать ей, что это что-то особенное, что она это заслужила, – говорил Тельма, легко касаясь кончиками пальцев её плеча, словно указательным жестом подчеркивая значимость своих слов, как когда художник уточняет штрихи на своём полотне. – Сделай так, чтобы она почувствовала себя особенной.

Это была проверка, как для Леи, так и для Лилианы. Габриэль учил Лию манипулировать, как режиссер, держащий нити марионеток. Лея кивнула, стараясь изо всех сил не показать своего внутреннего отвращения и страха.

– Хорошо, – прошептала она, едва слышно, чувствуя холод его пальцев на своей коже, словно лёд, тающий на солнце.

Лея подошла к Лилиане с улыбающимися губами и мягким голосом.

– Лилиана, у меня есть для тебя сюрприз. После отбоя выйди на улицу. Ты не пожалеешь, – промурлыкала она, с огромным усилием заменяя внутренний ужас на внешнюю улыбку, как актриса, выступающая на сцене.

– Правда? А что за сюрприз? – глаза Лилианы загорелись ожиданием, как две свечи на ветру. Её наивность ещё не была разрушена суровой реальностью жизни в банде.

– Это сюрприз, и я не могу рассказывать раньше времени, – ответила Лея с теплым смехом, который казался ей самой чужим. – Просто поверь мне, ты это заслужила.

Лилиана, слегка удивленная и обрадованная, согласилась.

Наступила ночь, и Лилия, следуя указаниям Леи, осторожно вышла на улицу после отбоя. Там её встретил Габриэль.

– Эй, Лилиана, – произнес он, его голос был одновременно ласковым и угрожающим, как шёпот ветра перед бурей. – Ты знаешь, почему ты здесь?

– Лея сказала, что у меня будет сюрприз, – Лилиана с тревогой посмотрела на Габриэля, как на хищника, ожидающего своего времени.

– Да, сюрприз. Ты действительно думала, что можешь доверять кому-то здесь? – его голос приобрел свирепую интонацию, как лязг оружия в тишине ночи.

– Что? Я не понимаю… – сказала она, растеряно оглядываясь по сторонам, как будто искала спасительный выход из лабиринта.

– Это урок, Лилиана, – холодно сказал Габриэль, приближаясь к ней, как тень, сжимающаяся вокруг жертвы. – Учись или страдай.

Испуг, как невидимая паутина, контролировал каждое движение Лилианы, и в следующий момент Габриэль начал её бить. Удары были быстрыми и жестокими, каждый из них, как молния, проносился сквозь воздух, неся в себе безжалостное предупреждение. Остальные члены банды смотрели в оцепенении, некоторые с ужасом, другие с удовлетворением, словно зрители на арене, где юная девочка становилась мрачным примером.

Лея, стоявшая вдалеке, словно пронзённая стрелой, чувствовала, как её руки дрожат, а внутри неё рвалась совесть, мучительно крича в ответ, как пойманная птица, тщетно пытающаяся вырваться из клетки. Она надеялась, что это было её последнее испытание – и оно навсегда изменило её взгляд на Габриэля и жизнь в банде.

– Жестокость – это не просто насилие, – тихо прошептал Тельма, глядя в глаза Леи, когда та содрогалась от ужаса, как лист на ветру. – Это искусство и привилегия тех, кто умеет манипулировать душами. Учись, как это нужно делать.

Лея замерла, осознавая вес его слов, как будто перед ней раскрывалась новая реальность. Её глаза метались от его лица к потолку, будто пытаясь найти ответы в тенях, окутывающих их зал, словно таинственные силуэты из её кошмаров.