Дедушка захихикал:

– Мальчик мой, Линзы Воина тебе ни к чему. Тебе доступны гораздо более могущественные средства! Держи! Это линзы окулятора…

Я спросил:

– Кто такие окуляторы?

– Мальчик мой, это мы. Ты их просто надень.

Я скривился, но очки все-таки взял. Надел. Осмотрелся кругом.

– Не вижу большой разницы. – Если честно, я был разочарован. – Комната даже красноватой не стала.

– И не должна была, – невозмутимо ответил дедушка Смедри. – Оттенок линз происходит от Песков, из которых они сделаны, и помогает прохождению света. Линзы вовсе не предназначены для того, чтобы искажать вид вещей.

– Я… ну, я типа надеялся, что очки… что-нибудь сотворят…

– Именно это и происходит, – пояснил старик. – Они показывают то, что ты должен увидеть. Это очень сложно, парень, в двух словах не объяснить. Поноси их некоторое время, чтобы привыкли глаза. Скоро сам все поймешь.

– Ну ладно. – Я оглянулся и увидел, что дедушка Смедри снова встал на колени и запихивает поднос обратно в ящик. – А книжка зачем?

Старик вскинул глаза.

– Хм… эта?

Он протянул мне книжицу. Я открыл первую страницу и увидел каракули, ни дать ни взять оставленные детской рукой.

– Это забытый язык, – сказал дед. – Вот уже много столетий мы пытаемся его расшифровать, но пока все тщетно. Твой отец еще до твоего рождения работал с этой книгой. Он полагал, что там заключены тайны, способные привести его к Пескам Рашида.

– Никакой это не язык, – сказал я. – Курица лапой нацарапала.

– Всякий непонятный язык сперва кажется филькиной грамотой, парень.

Я перелистнул странички. Они были заполнены совершенно беспорядочными кругами, зигзагами, петлями, загогулинами. Ни толку, ни порядка, ни смысла. На некоторых листках виднелось по одной-две пометки. Другие пестрели почеркушками густо до черноты – так ребенок мог бы выразить свои впечатления о торнадо.

– Нет, – сказал я. – Все равно не верю, что это язык. Если язык, то должны быть закономерные повторения, а здесь что?

– Вот в том-то и тайна, парень, – вздохнул дед Смедри, забирая у меня книжечку. – Как ты думаешь, почему за многие столетия попыток ни одной живой душе так и не удалось взломать этот код? Инкарнаты – народ, писавший на этом языке, – владели невероятными диковинами. К сожалению, написанного ими никто не может прочесть. А сами инкарнаты вымерли много веков назад.

Я наморщил лоб, силясь переварить эту новую информацию. Дедушка Смедри тем временем встал и отошел прочь от черного ящика. И вот что странно: разбитая стенка немедленно начала плавиться и вскоре вновь заблестела гладким стеклом.

Я аж попятился. Потом поднял руку и сдвинул с глаз очки. Ящик стоял у стены все такой же целенький, словно и не у него только что разлетелась в мелкие дребезги передняя стенка.

– Самовосстанавливающееся стекло, – пояснил дедушка Смедри, указывая в ту сторону. – Только окулятор может его разбить. Но стоит ему отойти на достаточное расстояние, как стекло принимает свою первоначальную форму. Несравненные сейфы, скажу тебе, получаются… При правильном использовании оно даже крепче строительного стекла!

Я снова нацепил очки.

– Ты вот что скажи, парень. – Дедушка Смедри положил руку мне на плечо. – Зачем ты спалил кухню своих приемных родителей?

Я даже вздрогнул. Вот уж не ждал, что он спросит об этом!

– Откуда вы знаете?

– Как откуда? Я же окулятор!

Я недоуменно свел брови.

– Так зачем? – повторил он.

– Несчастный случай, – проворчал я.

– Ой ли?

Я отвел глаза, испытывая необъяснимый стыд. «Ну конечно, это вышло случайно! С какой бы стати мне делать это нарочно?»

Дедушка Смедри внимательно смотрел на меня.