С этими словами он распахнул дверцы холодильника, и я прирос к месту.

Тут я должен пояснить еще кое-что очень важное. Под конец этой книги вам предстоит убедиться, что я вовсе не тот герой, каким меня выставляет молва. Но чтобы каждый встречный-поперечный считал меня еще и придурком – вот тут я решительно против! Будь оно в самом деле так – можете вообразить, сколько страховок мне бы уже всучили?!

Так вот, сермяжная правда состоит в том, что даже очень умного человека можно застать врасплох и ввергнуть в полное остолбенение. Вот это со мной и произошло. Я потерял дар речи. По крайней мере, разумных слов я некоторое время не находил!

– Ык! – вот и все, что я смог выдавить.

Ну сами прикиньте. Поставьте-ка себя на мое место, тогда и будете судить. У вас на глазах спятивший старикан открывает холодильник, набитый – вы это отчетливо видите – банками машинного масла. Как по-вашему, что окажется внутри?

По всей вероятности, канистры, зачем-то поставленные охлаждаться.

А я вот увидел большущую комнату с очагом посередине, и в очаге весело прыгало оранжево-красное пламя. А по обе стороны двери еще и стояли на страже два типа в полном рыцарском обмундировании.

Не слабый видок вместо холодильника и канистр?..

Очень может быть, что вы тоже выдали бы «Ык!». Или что-нибудь еще менее вразумительное.

– Ы-ык! – повторил я.

– Хватит ыкать, парень, – обернулся ко мне дедушка Смедри. – Тем более что здесь нет ни одного Ыка. Понял теперь, на что нам столько соломы? Скорее за мной!

И он шагнул прямо в холодильник. То есть в комнату с очагом.

Я осторожно приблизился. Если смотреть сквозь стеклянные дверцы, внутри были видны полочки и канистры на них. Я глянул через порог. Я определенно насмотрелся больше, чем был способен осмыслить. Дверной проем был не слишком широк, двое рыцарей его практически полностью перегораживали. Между ними почти не оставалось прохода. И тем не менее дедушка Смедри вошел совершенно спокойно, не встретив препятствия.

Я протянул руку и осторожно постучал пальцами по нагрудным латам одного из стражей порога.

– Пожалуйста, не делай этого, – прозвучал голос из-за опущенного забрала.

– Ой, извините, – сказал я и шагнул в комнату, еще не решив, как ко всему этому относиться.

Комната была очень просторная. Даже на первый взгляд – гораздо просторней, чем теоретически мог вместить плюгавый магазинчик при станции. На полу раскинулся ковер, а на нем, этак по-домашнему развернутые к огню, стояли кресла, смахивавшие на троны. По левую руку виднелся широкий длинный стол и при нем – такие же кресла.

Средневековый замок, да и только. Причем обитаемый. У кого-то явно был здесь дом.

– Пой! – заорал дедушка Смедри, и его голос эхом прокатился по коридору, открывавшемуся справа. – Пой!

Я аж съежился. «Ну, если он сейчас еще и запоет – удавлюсь. Точно удавлюсь!..»

– Лорд Смедри! – отозвался голос из глубины коридора, и входную арку заполнила здоровенная тень.

Если вам ни разу еще не попадался полинезиец в солнечных очках, плюс обтягивающие штаны, плюс средневекового вида камзол…

Полагаю, не попадался. Я вот тоже ни разу еще не видал огромных полинезийцев в солнечных очках, плюс обтягивающие штаны, плюс средневекового вида камзол.

Так вот, этот малый – судя по всему, его звали Пой – был здоровяком ростом футов этак шести с половиной[2], смуглым и темноволосым. Его легко было посчитать гавайцем, а может быть, уроженцем островов Самоа или Тонга. И он обладал физическими габаритами и весом «таранного» футбольного форварда. Да, вот бы кому носить доспехи для американского футбола, а вовсе не эти глупые тряпки (средневековый прикид до сих пор производит на меня, мягко говоря, странное впечатление). У Бастилии сохранились мои изображения в подобном наряде. Попросите ее, она вам покажет. Можете вместе похихикать над ними.