Алиса без (страны) чудес Татьяна Лайт

1. Пролог

Роман

Я золотой мальчик. Про таких говорят, родился с золотой ложкой в зубах. Кто так говорит, наверное, не видел новорожденного ребенка. Какие зубы? Да, я имел все, что можно только пожелать. Просто невозможно столько желать, а я и не желал, просто имел. Мой отец и крестный, по совместительству дядя, брат отца, дали мне все. Бабушка, мать моего крестного тоже, как могла, принимала участие в моем воспитании. И могу сказать, что жил я классно. Даже тот факт, что я не знал, кто моя мать и никогда ее не видел, никак не омрачал мое существование. Я жил как в раю. Не напрягаясь, был центром внимания. Все тусовки города были для меня открыты. Все девочки готовы были раздвинуть ножки по щелчку моих пальцев. Школа гудела от нашей компании, таких же сынков богатых родителей. Я все попробовал и все успел.

Когда звенел последний звонок, я предвкушал начало новой счастливой жизни. «Мне исполнилось восемнадцать лет и теперь я точно получу крутой автомобиль и наши тусовки будут еще интереснее и ярче» - так думал я, когда гулял по набережной Невы с друзьями после выпускного. Но на утро меня ждал сюрприз.

- Просыпайся, - голос как из небытия доходил очень тяжело до сознания, - просыпайся, - уже более требовательно и грубо говорил отец.

- Что тебе? – не открывая отекших век, прохрипел я.

- Одевайся, поехали в офис. Пока лето, поработаешь с нами в корпорации, – спокойно и уверенно выдал мне мой кормилец.

- В смысле? – проснулся сразу и сел в кровати, - какой корпорации?

- Ты что, не знаешь, как называется дело, которое тебе предстоит унаследовать? Тебе уже восемнадцать лет…

- Да, я тоже об этом, мне уже восемнадцать, аттестат я получил, а когда вы мне машину купите? Чего вы ждете? - прервал отца и задал очень интересующий меня вопрос.

- Чего? – возмутился он, - а ты права получил?

- Ну, так, ты это, на сдачу и права мне прикупи, - засмеялся я.

- Зачем? Чтобы потом соскребать единственного сына с фонарного столба? – зарокотал с порога моей комнаты крестный, у него очень низкий грубый голос, а когда злится, его речь походит на рокот. Соответствует своей фамилии, кстати, я Рокотов Роман Максимович. Прикиньте, да! Мне так подфартило родиться в такой семье. Так что сами понимаете, мои возможности – это не ваши.

- Дядь, ну ты чего? – попытался успокоить разбушевавшегося Рокотова старшего. Это уточнение перешло к нему после смерти их отца. Дядя старше моего отца на десять лет и по праву носит этот «титул».

- Ничего. Я не вижу на тебе костюма. В моем офисе разгильдяйству не место.

- Это наш офис, - решил сразу заявить права на блага, а то так можно и с носом остаться, - наш офис.

- Это мой офис, по праву наследования и праву руководства, а тебя, щенок неблагодарный, я могу и без наследства оставить, - уже орал во весь голос он.

- Вы чего с утра? – подскочил с кровати и заметался по комнате. Что-то мне это не нравится.

- А ничего! – кричал, просто брызгая слюной, мой крестный, - ты кого воспитал? Машину ему подавай? Я вам покажу машину, - и протянул отцу белый бумажный пакет, из которого тот достал фотки.

Мой родитель с мрачным лицом пролистал фотографии и посмотрел на меня с тоской.

- Что там? Ну, говорите, что опять? – начал закипать я.

- А это, Роман Максимович, возможные материалы уголовного дела! – все также на повышенных тонах продолжил дядя, - и мне надоело тебя вытаскивать из дерьма, фирму тебе? А вот видел, - и перед моим лицом нарисовался здоровенный кукиш, - я тебе последний раз, Макс, говорю, надо брать его в руки. Это уже ни в какие ворота! Ему восемнадцать лет, и я не про права сейчас водительские, а про обязанности общегражданские и уголовную ответственность. Или ты делаешь, как я сказал, или я вас больше не знаю.

- Игорь, ты чего? – возмутился отец.

- А ничего, ты со своей «нехваткой любви», с виной за отсутствие материнской ласки, перегнул палку, у него отсутствие ответственности и мозгов. И если ты сейчас это не исправишь, то не исправишь никогда.

- Ты себя вспомни, - начал заступаться за меня отец, но крестный развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.

- Ну, сын, извини. Тебе придется взрослеть. Игорь прав, это, - мотая перед носом белым бумажным пакетом, продолжил родитель - уже не шутки, ты перегнул. Собирайся. Теперь ты учишься в Московском университете.

- Что? В Питере открыли новый филиал? – не понял сразу масштабов катастрофы.

- Нет, для тебя открыли двери Московской общаги… - отец развернулся и вышел.

До меня не сразу дошли слова отца, и весь ужас я осознал гораздо позже.

Алиса

Привет, меня зовут Алиса. Всю жизнь меня сравнивают с одноименным персонажем из произведения математика, поэта и прозаика Чарльза Лютвиджа. Да, Льюис Кэрролл – псевдоним. И нет, я не поклонница его творчества, просто, когда тебе постоянно о нем говорят и цитируют его произведение, появляется легкий интерес, а за ним и ненависть, потом и она проходит и остается равнодушие, но информация уже усвоилась и остается с тобой. Скучно? Вот и мне всегда казалось, что я скучный человек. Видимо, потому что чаще общалась со взрослыми или с книгами.

В моей жизни было все идеально. Лишь с небольшим изъяном, но о нем я боялась говорить, чтобы не обидеть и не расстроить маму. В общем-то, изъян существенный, но не критичный. Все хорошо, только папы у меня нет. А мама просто замечательная. Еще есть крестный. И бомбическая крестная.

Благодаря тому, что мама у меня умница и красавица я не знала нужды ни в чем. Мы не жили роскошно, но и не нуждались в элементарном. Любви мне хватало с лихвой, мама старалась за пятерых, не меньше. А еще природа щедро меня одарила. Причем не только красотой, но и умом. И каждый раз, смотря на себя в зеркало, я задавалась вопросом об отце. Ведь не только в маму я такая замечательная, скорее всего и папа там был очень не плох. Чем больше мне было лет, тем больше рождалось вопросов. Но спросить решимости так и не хватало. Маленькие детки – маленькие бедки. А большие дети - … Так и у меня. Студенчество я еще пережила, а вот после…. Теперь вопрос стоял ребром. И избежать выяснения обстоятельств моего рождения не получится.

2. Глава 1

Роман

«Если бы я тогда прислушался к словам дяди и отца! Если бы я взялся, хотя бы для видимости этим летом за ум, и не прогуливал работу, то все могло быть иначе. Боже! За что!? Почему ты караешь меня? Ведь я просто молодой и активный парень. Я не сделал ничего плохого!» - так думал я, стоя на пороге общежития с двумя огромными чемоданами.

Отец подвез меня на такси, выгрузил мои вещи, сел обратно в салон автомобиля и уехал. Представляете? Родной отец, выкинул меня как щенка безродного! И из-за чего? Из-за того, что, видите ли, дерзить вздумал. А чего они с крестным ждали? Благодарности за их произвол? Какое общежитие? О том, что такие здания и сооружения есть, я не знал и не собирался узнавать. И уж тем более жить в них. И тут на тебе! Москва.

- Чего застыл? Ты адресом ошибся? – раздалось после толчка в спину от какого-то нехилого качка, - чего на проходе раскорячился?

Интересно, это тут так кормят или что? Откуда такие бычары здесь ходят? Я думал, что в университете учатся умные, а не сильные. Придется разобраться во всем самому. Теперь всё своими глазами увижу. Лучше бы это всё глаза мои не видели. Но надо идти. Это неизбежно!

Блин, и ведь обложили по всем фронтам. По-хорошему можно было бы бабушке позвонить, ну что она единственному, пусть и не родному, внуку откажет? Моя бабулечка! Это мой единственный спасительный круг. Так, гудки идут. Ну! Давай, милая! В смысле трубку не берешь? Бабу-у-уля!

Я не хочу жить в общаге. Это слишком. Ну, посидеть годок другой в аудитории, куда не шло, но общага… Что они хотят добиться? Кинуть единственного ребенка в клоаку и смердящий ад!? О чем только они думают!? Родители, блин.

- Ты иди отсюда, это не гранд отель! – раздался громкий ржач за спиной.

- Сам разберусь, без комментаторов! – огрызнулся, но острякам было уже все равно, они сыпали своими «шутками». Завистники. Голытьба вонючая.

Взял чемоданы и пошел внутрь. Это не так страшно, как я думал, это еще страшнее. Я взрослый мужик, но по ходу слезы сегодня у меня навернутся. Такого я точно не ожидал.

- Ты куда, милок? – передо мной опустился турникет, и ехидная бабулечка за стеклом какой-то будки задала вопрос.

- Жить, не видите? - поднял повыше чемоданы, чтобы продемонстрировать старушке.

- А кто тебе позволил? – закипела работница, - у нас не проходной двор и не ночлежка, это общежитие! – гордо заявила она, только я не нашел разницы. Ну, правда. Но бесить ее не рискнул. – Фамилия, имя и отчество, быстро! – скомандовала она.

- Чья? - не понял наглости старушки.

- Ну, не моя же! – продолжала напирать сотрудница из-за стекла.

- А чья? – туго соображал и не догонял чего от меня хотят.

- Твоя, тупенькой! Как тебе учиться-то будет? Если фамилию даже свою сказать не можешь!? – рассмеялась она.

- Рокотов Роман Максимович, - гордо, как будто самую важную информацию в мире, сообщил я.

Старушка никак не отреагировала на мой посыл, чем окончательно меня огорчила. Она посмотрела в какие-то списки, потом еще раз, потом в какие-то маленькие листки и, найдя маленькую розовую бумажку, что-то для себя пометила в ней, потом еще подумала и выкинула ее.