В итоге империя не выдержала. Заговорщики свергли Элия, положив конец его правлению. Страна, опустошённая и разорванная внутренними распрями, стояла на грани разрушения. Власть перешла к сенату, а за трон, опустевший и обесцененный, началась борьба.

Спустя годы законным наследником стал повзрослевший и уже прославивший своё имя сын Элия – Луций Вер, чью уникальную жизнь я тогда проживал. Обременённый тяжестью ошибок своего отца и руинами некогда могучей империи, я получил власть без реальной силы. Сенат держал в своих руках казну и ключевые решения, оставив меня лишь символом. Осознав своё бессилие, я оказался на краю отчаяния.

Но однажды, в тишине своего дворца, вспомнив детство, я осознал, как любил строить песчаные замки – простые, хрупкие, которые разрушались при малейшем порыве ветра. Но каждый раз начинал заново. Тогда, ребёнок, стоящий среди песка и ветра, не знал слова «сдаться», и «что же теперь?!». Я понял – нельзя управлять великой империей, не начав с малого, сосредоточившись на самом элементарном – строительстве дорог.

Поначалу мои планы встретили насмешки. «Как могут дороги спасти империю?» – говорили сенаторы. Но я никого не слушал. И лично изучал лучшие ремесленные методы укладки дорог, лично учил и участвовал в прокладке первых участков, даже не имея возможности привлечения архитекторов и рабочих. Впоследствии запущенный мною процесс день за днём, соединяя города, провинции и поселения, стал давать значительные результаты: торговцы начали возвращаться, армии передвигались быстрее, а экономика, словно могучий зверь, начала пробуждаться от многолетней спячки. Спустя годы дороги Луция Вера стали основой могущества Римской империи, превратив её в цельное и непревзойдённое государство, а люди, забывшие имя его отца, теперь славили Луция как создателя порядка и возродителя Рима.

Высокомерно глядя на Риччи, Дон продолжал:

– Достань мне информацию, – и подкинув на стол свёрнутые в трубочку 1000 долларов, словно это был обычный пакетик с мелочью, – и для тебя найдётся хорошая работёнка.

Риччи покидал встречу с большим боссом в смятении. Каждый шаг, который, казалось бы, мог привести к развитию и возможностям, возвращал его к грязной работе. Неужели его потенциал к реализации проектов и заработку должен был угаснуть за бессмысленными шпионскими поручениями?

Луиза, всегда окружённая роскошью и беззаботностью, никак не удивилась, когда Риччи попросил её спросить у отца, не найдётся ли для него какой-нибудь работы. «Ну или хотя бы совет», – добавил он с ложной учтивостью, пытаясь польстить её эго, назвав отца «реализовавшимся и достойным представителем общества». Луиза кивнула и обещала поговорить с отцом, но Риччи видел, что её интерес к его просьбе был мимолётным.

Тем временем работа в порту на буксире доставляла Риччи некоторое удовольствие. Ему нравилось ощущать мощь маленького буксира, проходящего меж гигантских лайнеров, любоваться парусниками и слушать ритм волн, убаюкивающий и зовущий вдаль. Но этот покой был прерван неожиданным вопросом от капитана Герроса, грека по происхождению, с которым Риччи работал. «Мне сказали, что тебе можно доверить особо важный груз, – заметил Геррос, хитро прищурившись. – Тот груз, который мы забираем ночью, пока туман не рассеялся. Мы выгружаем его тихо, чтобы таможня лишний раз не суетилась».

Риччи понимал, что дело выходит за рамки обычной работы. За время своей службы он изучил порт вдоль и поперёк, умел уверенно выруливать в открытое море даже в полумраке, что явно ценилось в таких делах. Но он не мог не заметить нарастающее напряжение. В тот же вечер к его дому подъехал Рамон. Усевшись в машину и включив радио на полную громкость, Рамон начал рассказывать, что груз прибудет в следующую субботу. Риччи должен был быть готов заменить Герроса, который, то ли из-за пьяного угара, то ли просто от старости, в прошлый раз утопил ящик с товаром, задев якорную цепь одного из лайнеров.