– Скажи, о чем ты думаешь?

– Вначале добудь мне информацию, потом я скажу свою теорию.

Я перевела взгляд на символы. Странное, неприятное ощущение волной скользнуло по телу. Символы казались знакомыми.

– Ренат уже расшифровал?

– Пытается, – Герман хмуро посмотрел на меня. – В твоей ванной появилась такая же хрень?

Я поморщилась и кивнула.

– И что она может означать, уже есть версии? Кто это все творит? Принц города тебе что-нибудь объяснил?

– Ну, он помог узнать, что это просто иврит, и дал мне список вампиров, которые его знают.

– Вышли мне.

– Уже выслала. Ты вообще почту проверяешь? – я потянулась, стягивая перчатки и отходя подальше от стены, что-то зябко стало – кажется, у меня начинается энергетический голод. А это плохо. Да еще плюс ко всему этот мерзкий запах смерти, от него у меня по коже мурашки идут.

– Гер, я очень устала, а завтра мне вставать в шесть утра – я поеду домой и обмозгую все дома?

Он смотрел на меня внимательным взглядом, словно сканер.

– Ладно, но завтра я с тобой созвонюсь, и ты расскажешь мне свою теорию.

– Как только ты ответишь на мои вопросы.

– Иди давай, Лаво! – Герман махнул на меня рукой и, достав свой блокнот, начал что-то записывать.

Развернувшись, я прошла к оцеплению. Перешагивая через ленту, я неудачно угодила ногой в лужу с грязью и поскользнулась. Уже приготовившись встретится с лужей пятой точкой, я закрыла глаза, но меня подхватили под руки и ловко подняли.

– Осторожнее, Алиска.

Я повернулась к своему спасителю и увидела нашего главного силовика. Интересно, а он-то тут что забыл?

– Привет, Сёмка, – удивленно произнесла я.

– Я тут оказался случайным свидетелем, – словно поняв мой немой вопрос, сказал он.

– И что ты видел?

– Я слышал крик, а когда прибежал, она уже лежала, как лежит.

– Кричала? – я посмотрела в карие глаза, которые сегодня не были яркими и не горели задором. Он видел смерть не раз, но каким бы ты ни был опытным, смерть оставляет след, сегодня улыбаться и ерничать ему явно не хотелось.

– Да.

Блин, что-то не сходилось: если она кричала, то значит была жива. Вряд ли бы преступник успел нарисовать эти символы за то время, пока Семён бежал. А это означало, что рисовал он её кровью, когда она была ещё жива. А шею сломал, когда она закричала.

– Черт! – с чувством выдохнула я и тут же обругала себя, взявшись за крест. Не хотелось произносить такие слова возле непонятных символов призыва.

Я не учла, что жертва могла быть жива при написании этих символов. Но если для этого используется живая энергия, то кого, спрашивается, хотят призвать?

– Что такое, Алиса? – он внимательно, даже с волнением посмотрел на меня посмотрел.

– Мне не нравится мысль, что, когда рисовали эти символы, она была живой.

– Да уж, мысль жутковата, – он тяжело вздохнул и посмотрел на меня. – Надо найти этого клыкастого гада и…

– У меня уже появились сомнения, есть ли у этого гада клыки, – кинула я на прощанье и пошла к припаркованной на тротуаре машине. Сев за руль, я завела мотор.

Для кого же делают эти символы, что за тварь они хотят призвать? Тварь, для которой нужно столько жертв, жертв с еще теплой кровью.

Мысли крутились в голове, и чем больше я думала, тем больше мне всё это не нравилось.

Глава 12

Как бы мне хотелось проснуться хоть разочек самой.

Не по будильнику, не по звонку телефона, не из-за кошмара и уж тем более не так, как меня будит мой учитель.

Жуткий холод, словно на меня обрушился водопад или меня окатили из гидранта ледяной водой. Не успев толком открыть глаза, я резко дернулась и, по природной ловкости, свалилась с кровати.

– Чтоооо ты творишь? – заорала я, убирая с лица мокрые пряди и злобно глядя на стоящего с ведром в руках Ника.