– Алиса, посмотри прихожан, – услышала я шепот Ника у самого уха.

Я кивнула и отвела взгляд от свечки. Интересно, что в древние времена Инквизиция охотилась за ведьмами, считая их отродьями тьмы. Отлучали от церкви, если появлялись хоть намеки на то, что женщина имеет отношение к магии. В Европе вообще истребили всех красивых женщин, думая, что они ведьмы. Честно говоря, не знаю, как бы я сама поступила на их месте. В целом, ведьмы, колдуны, ведуны не зло – они нейтральная энергия, которая может сама решить, в какую сторону обратиться (и ведьмы, кстати, очень многих людей спасали), но если ведьма разозлится и захочет навредить, то пострадать могут тысячи людей. Хотя сейчас такое практически невозможно: система безопасности, я бы сказала, стала несколько совершеннее по сравнению со Средневековьем.

В любом случае, если ты ведьма, силу нужно принимать, а не отторгать. Она часть тебя. Как дар или как врожденная болезнь. Если не использовать и не развивать её, то она просто уничтожит тебя, сожжёт изнутри. В расцвете сил. И это я серьезно.

Расфокусировав взгляд, я оглядела стоявших впереди людей. Раньше, чтобы неясное, нечеткое изображение превратилось в цветные переливы энергии, мне нужно было поднимать руку на объект и долго концентрироваться, стараясь успокоить разум, теперь же можно было просто смотреть. Сознание при расфокусировке приучилось почти мгновенно отпускать поток мыслей, не цепляться за воспоминания и вследствие этого быть в моменте. Только в таком состоянии можно видеть энергию. Я посмотрела на золотистую ауру маленькой девочки. Чистая, невинная душа, пока еще не тронутая. Переплетение нитей в этой ауре создавало поистине сказочный узор. Края ауры стоящей рядом мамы тянулись к этому узору и окрашивались в его цвета. Но при этом вся аура мамы была уже не золотой, а серовато-белой и с небольшими всполохами зеленого возле груди и живота, что означало болезнь. Зеленоватый оттенок был светлым, это говорило о том, что болезнь лишь началась, пока не серьезная. Однако нити уже запутались в небольшие клубки. Такое само не распутается, и без вмешательства искусного целителя через два-три года она умрет. К сожалению, я не умела распутывать узлы. Я с мольбой посмотрела на Ника. Он поймал мой взгляд и беззвучно произнёс, мне даже показалось, что я скорее почувствовала его мысли, а не услышала слова: «Нельзя исцелять того, кто не готов. Она должна прийти к этому сама. Она здесь, а значит уже на верном пути. Если будет раскаяние, то найдется тот, кто поможет распутать нити». Затем уже явным шёпотом он добавил:

– Посмотри на того мужчину возле иконы Богоматери.

Я повернулась в указанном направлении и сконцентрировалась, в глазах появилась резь, возможно оттого, что я долго экранизировала. Замутило.

Аура – греческое слово, означающее «веяние». Во многих религиях это считается проявлением души. Душа никогда не ограничивается телом, это необъяснимое явление. То, что я вижу, это еще не душа, а её отголоски, именно веяние.

Глядя на мужчину сквозь огонь свечи, я ощутила, как кончики пальцев похолодели. Сияния почти не было. Лишь слабый-слабый темно-серый ореол вокруг тела.

Душа затухала, чахла.

– Он умирает, – прошептала я тихо, но знала, что Ник услышит.

Ник ничего не ответил, а я качнула головой.

– Его душа умирает, словно тухнет.

Я подула на свечу и отошла от Ника, мне нужен был воздух. Голова кружилась и в глазах щипало, словно в них кинули песок.

Выйдя на улицу, я стянула с головы платок и посмотрела на небо. Солнечно. Солнце было ярким и чуть пригревало.

Я никогда не видела такого, обычно перед смертью аура темнела, но не уменьшалась. А тут она словно тлела.