Сам Ник, как мне кажется, считает свой дар проклятием и, наверное, представься ему такая возможность, готов был бы от него отказаться. А может, я ошибаюсь. Я вообще не спец по психологии.

Он не очень высокий, чуть выше меня – где-то сто семьдесят четыре-пять сантиметров. Достаточно худощав, или, как говорят, суховат. Состоит из одних мышц, и они у него словно вытянуты. Если на него посмотреть без майки, можно сказать, что он ходячее пособие по анатомии. По нему можно изучать все мышцы, сухожилия и т.п. Очень рельефный дистрофик.

Волосы у него белые, но настолько коротко стриженные, что цвет можно определить с трудом. В последнее время мне стало казаться, что он весь как выцветшая картинка. К чему бы это? Раньше у него была иная внешность. Кажется.

– Чай или кофе? – решила я как-то прервать тишину.

– Кофе.

– С молоком и сахаром – я не спрашивала, а утверждала. Да и про чай можно было не спрашивать.

– Виктор позвал тебя на свидание?

– Не прямо, но у нас была встреча в ресторане вечером, и он со мной заигрывал настолько, что показал даже клыки.

– Это могла быть и угроза.

– Но не от древнего вампира! Они угрожают не так. – Я не удержала банку с кофе в руках, и она упала на пол и рассыпалась.

– Давай пока оставим эту тему, Алисия.

Он встал с дивана, и, разминая плечи, прошёл к столу.

– Мне интересны эти убийства в мире людей.

Я так и замерла, согнувшись, с банкой в руке.

– В смысле убийства?!

– А ты не знаешь? – он приподнял бровь, задумчиво глядя на меня. – Час назад произошло новое убийство возле ночного клуба, труп также обескровлен, и заклинание на этот раз написано на стене прямо над ним.

Я замерла, ощутив приторно-металлический вкус крови во рту. Голова закружилась.

Еще один труп, и мне никто не сказал.

Я даже не стала собирать кофе, а судорожно начала искать телефон.

– Держи свои эмоции внутри. Не дай им взять верх. Что с тобой произошло?

Я глубоко вздохнула и повернулась к нему. Он был прав. За последние два дня я стала очень эмоциональной.

– Сама не понимаю, Ник, я позвоню Герману…

– Если бы это было так важно, тебе бы уже позвонили. Расскажи мне про символику.

Я пошла к столу, но Ник чуть наклонил голову набок:

– Где мой кофе?

Я глубоко вздохнула и, развернувшись, решила доделать кофе.

– Сейчас будет. А что про символику рассказывать? Ренат перевел и говорит, что это просто набор жутковатых слов.

– Ты как никто другой должна понимать, что многие заклинания призыва представляют собой набор слов.

И этот тоже про призыв. Я залила кофе кипятком и, повернувшись к нему, прислонилась спиной к барной стойке.

– Но не на иврите. Этот язык – основа еврейской веры. Это не язык колдунов.

– Иврит – это язык семитской семьи.

– То есть он входит в одну группу с арабским и амхарским? – я прикрыла глаза и потерла подбородок, задумавшись.

– Именно. А на арабском, как ты знаешь, говорит более 240 миллионов человек, и очень многие колдуны.

Я разлила кофе по чашкам, добавила в одну молока и сахара и, размешав, подала Николасу.

Потом села напротив него.

– Мне интересно, почему эти надписи появились у меня в квартире.

– Ты касалась кровавых символов?

– В перчатках.

И почему-то мне самой не понравился свой ответ.

– Это ты нашла стену – скорее всего это было специально продумано.

– Смысл?

– Я говорил, что ты сильная ведунья, Алиса, – он сделал глоток и прикрыл глаза. Я знала, что ему нравится мой кофе. – Молодая, но в тебе большой потенциал. Именно поэтому тебя хотели убить до твоего расцвета.

– И? Даже если предположить, что я бы смогла открыть портал между мирами, в чём я сильно сомневаюсь, какому вампиру есть смысл вынуждать меня кого-то призывать?