– Какого числа это было?

– Двадцатого мая 2016-го. Это была пятница. Конец рабочей недели.

– Где, по-вашему, вы были год и три месяца? – с насмешкой спрашивает переводчик, похоже мои слова его не убедили.

– Не знаю. Честно говоря, я не удивлюсь, если мне все это снится.

– К сожалению, это не сон. В вас стреляли прямо перед полицейским участком.

– А что я там делала?

Тетка намеревалась мне что-то рассказать, но врачи бесцеремонно выталкивают ее в коридор, а переводчику дают инструкции, что можно, а что нельзя говорить. Жаль, что я не знаю итальянский, но «читая» лица медперсонала, могу предположить, что в ближайшие часы меня переведут в психиатрию.

– Назовите для протокола ваше имя и фамилию? – переводчик опять сует мне под нос мобильник.

– Меня зовут Александра Гордеева.

– Сколько вам лет?

– Смотря какой сейчас год. Лично я склонна не верить в ваши бредни.

– Хорошо, – он тяжело вздыхает, – допустим сейчас май 2016-го. Сколько вам лет?

– Полных двадцать шесть.

– Где вы проживаете?

– В Москве, – не хочу афишировать апартаменты в «Москва-Сити» и называю адрес родительской квартиры.

– Последнее, что вы помните – события двадцатого мая 2016 года?

Я киваю, переводчик просит меня подтвердить вслух.

– Да.

– Вы замужем?

– Нет.

Хочу добавить, что я вдова, но передумываю. Не хочу, чтобы Томатный Рот узнал о Максе.

– У вас есть дети?

Сложный вопрос. Если скажу, что да, вылезет история с суррогатной матерью, но в создавшейся ситуации я не хочу вмешательства Эрхарда. Пока я не готова с ним говорить.

– Я не рожала, – уверенно отвечаю я. Думаю, с точки зрения закона, это самый грамотный ответ, и врач его подтвердит.

– Пока все. После перевязки вам дадут обезболивающее, вы поспите, а потом вам придется поговорить с полицией, и хочу предупредить, что ваши показания их не обрадуют.

– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?

– После допроса вам все расскажут.

– Если меня будут допрашивать, то я вынуждена обратиться к адвокату, а он в Москве. Так что передайте полиции: пока он не прилетит, я слова не скажу. Я знаю свои права. Допрос без присутствия адвоката незаконен.

– Как фамилия вашего адвоката?

– Авдеев.

– Зиновий Авдеев здесь, в больнице. Я говорил с ним перед тем, как подняться к вам в палату.

– Зиновий здесь? – от удивления у меня брови ползут на лоб. – Когда он приехал?

– Сутки назад, когда вас арестовали.

– Арестовали? Почему меня арестовали? Что я сделала?

Переводчик поспешно прощается и покидает палату. Я ожидаю, что придет Авдеев и объяснит, что происходит, но он не появляется.

От полиции Авдеев получил записи отснятого видео гостей, команды и персонала. Теперь мы можем восстановить передвижения сладкой парочки – Вернера и Алекс – поминутно. Они были с гостями, пока помощник Вернера не всучил ему мобильник. Вернер вышел на палубу и ответил на звонок. Алекс оценила его настрой и двинулась следом. Он обернулся на звук ее шагов и жестом дал понять, что занят. Немного отошел в сторону и продолжил разговор. Он практически не раскрывал рта, в основном слушал. Потом что-то сказал Алекс, она опешила, но никакого скандала не было. Она поспешно спустилась по винтовой лестнице в каюту для новобрачных.

К Вернеру подошел его заместитель и с минуту они говорили, посматривая на гостей. Заму кто-то позвонил. Он взглянул на мобильник, что-то сказал Вернеру. Оба схватились за рации и повернулись в сторону приближающихся двух катеров. Зам ушел в рубку. Команда засуетилась. Видимо, это тот самый момент, когда Вернер дал распоряжение развернуть судно.

Потом загадочный разговор с дамочкой в белом платье. Лица не видно. Я сразу понял, что это не Алекс, она так активно не жестикулирует. Разговор продлился не более двух минут. Вернер прервал собеседницу и сел в один из катеров. Когда он отчалил, она присоединилась к гостям.