– Договорились, об чём речь.

– Смотри, без балды чтоб. Цепку жена подарила. Часы – отец.

– Понял, понял. Давай не канитель.

На том и порешили.

Василий проиграл. Остроносенький радостно поднялся и протянул руки к выигрышу. Василий его остановил.

– Ты что, забыл? Уговор дороже денег.

С кислой миной остроносенький сел, как если б ноги у него внезапно ослабли.

– Мне вообще-то много не надо. Но как хочешь. – Но глазки его под лобик просели.

Василий снял с пальца обручальное кольцо.

Дальше остроносенькому удача изменила. И, в конце концов, он решил прекратить игру. Он оказался должен полтора лимона. В наличии у него, однако, оказалось лишь четыреста тысяч. Сказал, отдаст завтра.

Когда гость ушёл, Василий сразу повалился в постель. На то, что проигравший отдаст-таки долг, он особо не надеялся. Не это, однако, вызывало досаду. Неприятный осадок оставило в нём то, как остроносенький потянулся забрать цепочку.

«Ишь ты, хмырина! Он многого, видишь ли, и не хотел». С этой мыслью Василий заснул.

На утро к нему в номер пришёл Вовик Бурундук, сел за стол, налил себе в стакан остаток коньяка, выпил, пошмыгал носом:

– Говорят, играешь.

– Да какая игра. Шваль – не игроки. Выхватить из под руки да ноги сделать. Никакой тебе интриги, ни удовольствия. А ты чего?

Вовик вытащил из кармана три пачки денег и опять спрятал.

– Разомнёмся?

Василий пошёл умыться. Затем сели. Играли до полудня с перерывом на обед, то есть, чтобы спуститься в ресторан за выпивкой и закуской. Посчитали, сколько на кону, и Василий, прикинув свои возможности, попросил прерваться. Он знал способности Вовика и решил не рисковать. Влезать в долги в его планы не входило.

– Надо позвонить. Если долг отдадут, продолжим. Не хочу зависать.

Идя мимо номера остроносенького, хотел заглянуть и напомнить о себе, но, помедлив, передумал.

Он не стал звонить из здания, а вышел на улицу к телефону-автомату. Позвонив, схватил тачку и поехал за деньгами.

Вернулся – в номере, кроме Вовика, вчерашние девочки. Сегодня с ними Василию любезничать не хотелось, он лишь сказал Тосе, чтоб передала остроносенькому, как страстно его жаждут лицезреть.

– А я его пасу?

– У тебя есть другая работа?

– Скучный ты сегодня.

– Какой есть.

Вовик тоже был нацелен на игру, поэтому гостьи вскоре удалились, сказав, что вечером заглянут опять.

В банке было двенадцать лимонов, когда Вовик стал играть в долг в надежде всё же сорвать куш. Но не сорвал. Оставшись должен пятнадцать, он ушёл, пообещав отдать долг через неделю. Василий ничего не имел против. Он был, во-первых, уверен, что Вовик отдаст, во-вторых, он был уверен, что если Бурундук не отдаст сам, за него придётся расплачиваться другим – тому же брату, скажем, или другим каким родичам (долг будет продан Конову, а тот знает, как поступать) … Вовик не остроносенький плешак, знаком с правилами, и он местный… Кстати, сам пришёл, за руку его не тянули.

Василий выпил грамм семьдесят коньяку, посчитал наличные, засунул их в потайной карман куртки и лёг в постель.

Он задремал и даже увидел лёгкий приятный сон, но пришли Тося с Дусей.

– Рекомендую – Дуся.

– Рекомендую – Тося.

Обе, делая лица глупыми (хотя куда уж глупее их мордашек), по очереди изобразили книксен. Василий мельком глянул на компаньонок: «Что за манера…», – однако не нашёл нужным выказать своего отношения вслух. «Чуют поживу, что ли?» – усмехнулся, спросил:

– Ну что, девоньки? Есть навар?

– Да ну, – Тося показала кончик языка. – Жилы одни. Никакого сервиса, сплошной хамёж. – Дуся подтверждающе вздохнула.

– Ну, причащайтесь пока, а я посплю, вы мне сон хипповый перебили, – и, отвернувшись к стене, некоторое время слышал, как проститутки пили и ели, пока не забылся. Проснулся от возникновения некоего добавочного шума. За окном смеркалось. За столом все те же Тося с Дусей, и ещё прибавился остроносенький плешак, виновато взглянувший на хозяина номера.