– Очень?

– Очень, очень.

К ней еще на Югах клеился один матрос под два метра ростом, Дыбенка, теперь поняла:

– Этот лучче. – Хотя и молод.

Она неутерпела и сама полезла на ринг, в падении ударила Задова по пяткам, что он чуть не проломил своей большой волосатой головой пол, потом полезла на Нику Ович, которая уже встала на колени, и поэтому смогла легко поднять Кали, как штангу:

– На вытянутые руки. – И… и бросила ее туда, через канаты в зрительный зал.

– Иди, сука, откуда пришла, – сказала Ника, и хотела еще что-то добавить, но поняла, что за что-то зацепилась волосами. И, так и не поняв, тоже полетела вслед за Кали, которая, как оказалось:

– И держала ее за волосы. – Крепко, крепко.

Вот так, неверное, и Барон Мюнхгаузен не сам себя вытащил из болота, а его кто-то вырвал оттуда, крепко взявшись предварительно за его густые вьющиеся еще волосы. По сути Ника была пушкой, а Кали ее ядром, за которое уцепилась Ника. В данном случае, наоборот.

Василий запрыгал на ринге, как победитель с высокоподнятыми руками. Амер-Нази предложил судьям подумать:

– Присуждать ли ему на самом деле победу?

– Нет.

– Да.

– Нет, потому что больше никого нет на ринге, – сказала Агафья Учительница.

– Нет, – тоже сказал второй справа судья, – потому что никого нет на ринге.

– У вас нет своего мнения? – спросил Нази.

– Я высказал противоположное мнение, – сказал этот парень, представившийся Одиссем. – Или я оговорился? Да, да, конечно, я имел в виду, нет, по отношению к ее нет, что Василий не является победителем, и следовательно:

– Нет, но да.

– Понятно, – просто ответил Нази. – Но теперь мне нечего сказать.

– Так и не надо, – сказала Училка, – усё идет своим чередом.

– Я согласен, – сказал второй, – скоро всё прояснится, ибо не может продолжаться вечно. Почему? Потому что: ничто не вечно.

– Да, но. Да, но народ требует зрелищ.

– Может отпустить пока всех в буфет? – сказала Агафья.

– Только оттуда, – сказал Нази.

– Тогда, давайте, я выйду, – сказал Одиссей.

– Вы судья – нельзя, – сказала Агафья, – лучше уж тогда я выйду. У меня и форма есть.

– А вы не судья?

– Ну-у, я так, я могу найти себе подмену. Кстати, я не спросила: сколько приз за первое место?

– Ну-у, – тоже сказал Нази, – до первого места еще далеко, можно сказать, как раком до неба.

Между тем, Ника Ович и Кали продолжили бой за рингом, прямо в проходе между креслами.

– Только дайте мне кто-нибудь перчатки! – крикнула Кали.

И дали, сама Ника, сняла правую отдала ей, предварительно, предложив одному зрителю помочь ей, как она выразилась:

– Развязать шнурки. – И тут же провела левый боковой.

Кали хотела ответить, но не смогла – промазала, так как получила правую перчатку, а была левшой, как Ника Ович.

– Давайте будем считать, что бой ведется в Свободном Стиле, – сказал главный судья Амер-Нази, – тогда не придется останавливать бой, у нас э-э…

– Где? – усмехнувшись спросила Агафья Учительница.

Одиссей промолчал, думал, что так дольше никто не поймет, кто он такой. Хотя и так все уже предполагали, что из разведки Белых. Но сомневались, а сомневающийся – считай уже и не знает ничего. Почему? Потому что думали:

– Зачем Белым шпион, если здесь и так, как сказал Лева Задов, сопровождавший Нику Ович:

– Их есть у меня. – В переводе на Русский Обычный:

– А разве другие Белые не шпионы, разве война еще не объявлена? – Но в том-то и дело, что многие считали, что, да, еще неизвестно, будет ли война Между Белыми и Зелеными. И, следовательно, думали, что ставки:

– На Царицын, – или:

– Оборона Царицына, – это только предварительная договоренность в случае начала войны.