– Это нормальное желание одного из последних Бубронов возродить династию, – ответил я, мучительно вспоминая, что мне говорили про этого герцога. Получалось, что почти ничего не говорили. Этот принц Конде был, мягко говоря, инертным типом, и вряд ли мог претендовать на корону. – Он же сейчас проживает в…

– В Баденском герцогстве, – быстро ответила мне де Тарант.

– Как и ваш супруг, к слову, – я снова напомнил ей о том, что она замужем. – Похоже, у герцога Баденского много лишних денег, раз он столь знатным лицам выделил содержание и приличные дома для проживания. Сомневаюсь, что герцог Энгинский может обойтись без небольшого двора.

– Карл-Фридрих вполне может себе это позволить. После слияния Баден-Бадена и Баден-Дурлаха, у него появилось немало дополнительных ресурсов. – Ответила чопорно принцесса.

– И это очень интересно на самом деле, – я снова посмотрел в окно. – Карл-Фридрих не любит Наполеона, и герцогу Энгиенскому нечего опасаться. Но при чём здесь мадемуазель Жорж?

– Ах, Луи всегда был неравнодушен к прелестным актрисам… – И тут выглянувшее солнце заглянуло в зал, осветив наш стол. – О, неужели кончился этот ужасный снег? Ваше величество, мы можем ехать? Возможно, мы успеем попасть на станцию, где у нас уже заказаны комнаты для ночлега. – Луиза посмотрела на меня умоляюще.

– Конечно, мадам, не смею вас задерживать, – я встал, и мои офицеры последовали моему примеру.

Когда женщины ушли, поспешив продолжить путешествие, а суматоха в зале улеглась, ко мне подошёл Зимин.

– Выдвигаемся, ваше величество? – спросил он, посматривая в окно.

– Нет, ждём ещё двадцать минут. Такие просветления могут быть временным явлением. Не хотелось бы снова попасть в буран, чтобы пришлось возвращаться. – Ответил я задумчиво, глядя в чашку с чаем. – Плесни мне горячего, – наконец, я протянул чашку Зимину и взял бублик. – Как-то не вериться, что герцог Энгиенский настолько идиот, а Наполеон так глуп, что не предвидит последствий увлечения этой певичкой.

– Почему вы думаете, что эта история – неправда? – Раевский спросил за всех. А Чернышёв даже жевать перестал, навострив уши.

– Ну, почему же, неправда? Правда, – я усмехнулся. – Всё, кроме мадемуазель Жорж. Принц Конде герцог Энгиенский может стать королём возрождённой династии, всё-таки он Бурбон и не самый последний из этого семейства. Хочет ли он этого, я не знаю. Хочет ли от него избавиться Наполеон – конечно. Странно, почему герцогу раньше несчастный случай не организовали.

– Несчастный случай? – Киселёв уставился на меня во все глаза. Хорошо ещё мои адъютанты и офицеры охраны промолчали, пряча глаза. Ну, конечно, в памяти ещё жив несчастный случай, произошедший с Павлом Петровичем. Моя рука дрогнула и потянулась к карману. На этот раз я не стал её одёргивать и, нащупав табакерку, принялся её поглаживать.

– Что может быть несчастнее смерти? – довольно резко спросил я у мальчишки. – Другое дело, если Наполеон хочет придать этому делу публичность. Даже интересно стало, что он предпримет в итоге.

– И вы не попытаетесь спасти герцога Энгиенского? – на этот раз вопрос задал Чернышёв.

– Конечно, нет, – я даже поморщился. – Я его даже не знаю. Но это доказывает серьёзность намерений Наполеона на императорский титул. Раньше его Бурбоны не слишком смущали. Даже если ему приходилось делить с одним из них мадемуазель Жорж. Меня беспокоит Баденский герцог. Кто-нибудь из вас может мне сказать, почему он меня беспокоит?

– Нет, ваше величество, – снова за всех ответил Раевский.

– Вот что, я передумал. Я, пожалуй, помогу несчастному Луи. Краснов, после возвращения ты поедешь в Баден, чтобы предупредить герцога Энгиенского об опасности. Это будет особенно актуально, если Луиза де Тарант всё-таки не доедет до мужа и не сделает этого лично. Заодно осмотришься. Что-то в этом Баденском герцогстве происходит, и мне нужно знать, что именно.