– Пойди покорми коня сеньора и выпроводи оставшихся.

Лучано однако даже не шелохнулся в том направлении куда его послали, и вообще не обращая на наказ совершенно никакого внимания, продолжил заниматься своим делом. Подойдя к столу взял столбик чашек и прислонив на грудь пошел вслед за фра Жуозиньо.

Следующей ходкой он унес остальное и принес солонницу, поставив ее перед приезжим, услужливо сметая перед ним скатерть. От него же, перед чьим носом он это делал получил вопрос:

– Скажи-ка как часто в этом заведении меняют скатерти?

Вопрос был саморевнив и более чем настойчив даже в воздухе непредвзятой к себе придорожной харчевни. Нужно было отвечать и отвечать соответствующе. Оглянувшись опасливо, нет ли поблизости харчевника, проговорил:

– Не знаю, сеньор, я здесь всего два месяца.

– Ты договоришься мне, ты договоришься! – с эмоциональным негодованием затрещал на Лучано входящий фра Жуозиньо с фарфоровой посудиной накрытой однако железной крышкой и взятой за ручки, через белую тряпку, что свидетельствовало само за себя. Поднятая крышка обдала из-под себя сидящего ароматным паром.

– Не откажетесь?

– Ни в коем случае, я зверски голоден, все спешу от самой Мессины.

Оба обслуживателя подумали, что этот гонец слишком болтлив и не стоит с ним пускаться в дальнейшие разговоры. Сомневающеся потупившись они оставили дворянина наедине с поднесенным, сами удаляясь в разные стороны.

– Убери же отсюда постояльцев! – снова было приказано Лучано, относительно пары деревенских завсегдатаев сломленных вчерашней попойкой.

Подойдя к сей клиентуре, он прежде подозрительно на каждого воззрился и затем на расстояние до дверей. Подумал что прежде бы было лучше открыть эти двери, а затем указывать, так будет понятнее… Открывая дверь услышал до боли надоевший вопрос.

– Вам поденный работник нужен?

Работник сидел тут же под окном почти на самом углу с худой котомкой в руках и худым обессиленным видом, чувствовавшемся даже несмотря на то, что парень был верзила и силен, что всегда кажется за величиной фигуры и при мощной шее.

Парень чтобы получить ответ естественно встал и заметив через растворенное окно забулдыгу добавил:

– …Вышибала?

– Да, выкинь-ка отсюда этого, – указал Лучано на того, кого заметил верзила.

Парень с напыщенной злостью на непорядок вошел тугой переваливающейся походкой, ухватил лежащего за шкирку и одним размахом выкинул беднягу на дорогу с чувством преисполненого долга. Настолько непоколебимого в своем желании, что Лучано не решился вовремя его остановить.

За окном послышался хлопок пьяный визг и брань. Вперемежку с проклятиями.

– Ну как? – спросил верзила, показавший свое умение и рассчитывавший на удачу.

– Сейчас вернется хозяин, – указал на окно. – Мы и обсудим этот вопрос.

Пьяный пришедший в себя после удара о землю, поднялся и затянув народную: «Санта-Лючия!…» поплелся шатаясь своей дорогой.

Под громкий хохот приезжего дворянина, смутившего парня, взади, Лучано, услышал незаметно подошедшего фра Жуозиньо.

– Вот где аферист, кто же так с людьми обращается?

– Не беда, скажем ему потом что не успели и рта раскрыть, а набивавшийся уже вышвырнул его. Мы насилу отделались-то от него, назвав его хозяином.

Получил от фра Жуозиньо подзатыльник.

– Выпроводи хоть второго по-человечески.

– Что вы! Пускай спит, зато он платит каждый раз как я его разбужу. Все долги уже оплатил.

– Пустомеля, давай деньги сюда.

– Так мой же долг, не ваш.

– А-а, с тобой разговаривать, – отходчиво протянул фра Жуозиньо, отходя к едоку с бутылкой красного вина.

Приняв ее дворянин неохотно выжал из себя:

– За меня уже заплочено?